Вид из окна
Шрифт:
Вечером, когда он вернулся в гостиницу, портье заговорщическим тоном спросил его:
— Мистер Уайт, сэр, сегодня самое время заказать девушку в номер.
— Зачем девушку? Почему самое время?
— Девушку? — искренне изумился портье. — Потому что у нас не принято заказывать мальчиков. Самое время, потому что сегодня это можно сделать в полцены!
— Сегодня?
— Да, сегодня! В полцены! Все иностранцы хотят попробовать горячих сербок. Медь с молоком! Метр восемьдесят! И наши девушки очень цивилизованные! Оч-чень! Англичанки, простите сэр, белые, угловатые и носатые. А эти… О! — портье похотливо облизнулся. — У них каждая складочка загорела!
Уайт вдруг поймал себя на мысли, что действительно представляет себе упругое загорелое тело, пришлось даже встряхнуться и решительно заявить:
— Я отдыхаю, в том числе от женщин. Понимаете?
— Анденстенд, андестенд… — задумчиво потянул портье. — Но у местных жителей может сложиться о вас неправильное впечатление. Ну… что вы обходитесь своими руками или вообще…
— Что вообще? Мне наплевать, что подумают обо мне местные жители. Я приперся сюда в апреле, чтобы не видеть толпы туристов и дышать морским воздухом. Я заплатил за это!
— Разумеется, сэр. Никаких проблем, сэр. Но сегодня вполцены, сэр… — портье представлял собой весьма жалкий вид, как будто у него отобрали последний кусок хлеба.
Уайт остановился в раздумьях, и, немного погодя, принял решение:
— Ладно, присылайте свою… вполцены…
Он успел сбросить только ветровку и хлебнуть минеральной воды, как в дверь постучали.
— Войдите! — небрежно скомандовал англичанин и через секунду оторопел.
В комнату вошла, если можно употребить в буквальном смысле это слово, действительно прекрасная загорелая девушка, но на костылях! Она была одноногой. Под лёгким сарафаном угадывалось великолепное тело, «стойкая» грудь с клубничными вершинами, но не было одной ноги чуть выше колена.
— В чём дело? — изумился шпион.
— Это я. Меня зовут Вишня. Я вполцены, потому что мне надо раскидывать не две ноги, а всего одну.
— А… Э… О… Какого чёрта!? Это издевательство?
— Нет, сэр. Всем надо жить и работать. Я очень хорошо работаю. До попадания натовской бомбы в наш дом я работала моделью. Но взрыв изуродовал мою ногу.
— Чёрт! Чёрт! Чёрт!
— Не стоит так волноваться. Я цивилизованная. Видите, — она кивнула на свой обрубок, — как меня приласкала цивилизация. Говорят, что английские лётчики даже написали на бомбе поздравление для Вишни: «С Пасхой Христовой»! Весёлые ребята, правда?
— Идиоты! — вынужден был признать Уайт. — Вообще-то я не помышлял о сексе даже с двуногой… Думал, дам ей задание погладить мои вещи.
— Для этого в гостинице есть Бранка. А мне на одной ноге неудобно. Хотя я могу стоять, как стойкий оловянный солдатик. — И тут Вишня браво отбросила костыли и, оставшись на одной ноге, спустила с плеч лямки сарафана, отчего он вуалью скользнул к единственной ступне.
Несомненно, до ранения это была удивительной красоты девушка.
— Чёрт! — ещё раз выругался Колин Уайт, который не знал, что ему делать и даже позабыл, что никогда не повторяется в ругательствах. А он редко не знал, как поступить в той или иной ситуации. — Обычно девушки приносят с собой презервативы… — несмело попытался выкрутиться шпион.
— Вот, — сказала она, — вытаскивая упаковку из-под лямки стрингов. — Вполцены… Одна нога здесь, другая — там! Никто не может так далеко откинуть ногу, как я!
— One-legged berry cherry…
4
Джерджи объявился на следующий день. Он прислал смс-сообщение и назначил встречу в Будве в полдень. Уайту пришлось нанимать единственное и раритетное такси в посёлке — кабриолет, сделанный из «Москвича-412», да ещё покрашенного в броский ярко-жёлтый цвет. Успокаивало одно, Павел и Вера тоже катались на этом динозавре советского автопрома и, похоже, их это искренне забавляло. Значит, никто не будет воспринимать его поездку, как деловую. Сам таксист и владелец авто — Лука — называл своё четырехколесное чудо promenade limousine, и брал за пару часов катания вдоль «ядрански пут» ни много ни мало сто евро. Столько же он нагло запросил с Уайта, но тот торговаться не стал, а попросил Луку подождать его в городе, чтобы с ним же вернуться.
Джерджи ждал его в кафе, уже заказав две чашки кофе. Он знал, Уайт никогда не опаздывает, поэтому не опасался, что кофе остынет. Одетый в джинсовый костюм, с сигаретой в зубах он напоминал беспечного хиппи, прожигающего время. Когда Уайт сел напротив него, он не преминул съязвить:
— Колин, даже на берегу Адриатики, ты не снимаешь темный костюм. Ты смотрел «Люди в черном», Колин?
— Смотрел, Джерджи, смотрел. Более того, я сказал Томми Ли Джонсу, что вторая часть полное дерьмо!
— Ты знаешь Томми Ли Джонса?
— Лучше, чем тебя. Чем порадуешь?
Джерджи ногой перепихнул под столом спортивную сумку в сторону Уайта. Тот, расстегнув молнию, молча заглянул внутрь: две снайперки и «беретта» с глушителем.
— Сколько?
— Десять тысяч евро, — не моргнув глазом, ответил албанец.
У выдержанного Уайта подпрыгнули брови:
— Это в два раза дороже, чем стоит!
— Хорошо, я увезу заказ обратно. Мне пришлось вытащить эти игрушки из партии для Косово. Поэтому в стоимость входят неустойка и другие накладные расходы.
— Ладно, — отмахнулся Уайт, доставая чековую книжку. — Когда вы все тут навоюетесь?
— А мы с черногорцами не воюем, а торгуем. С ними бессмысленно воевать, как и с нами. Они такие же как мы. Упрямые. А вот чек, Колин, оставь себе, мне нужны наличные.
— Ты что, не доверяешь?
— Доверяю, но сегодня нужны наличные.
— У тебя не будет проблем с обналичиванием этого чека. Не один банкомат не даст мне такую сумму.
— Да, — согласился Джерджи, — ты прав. Тут во всех банкоматах может не оказаться такой суммы. Ладно, выписывай чек, но на пятьсот евро больше, я не рассчитывал тратить время на такую чепуху.