Вихрь переправ
Шрифт:
Открытым пока что оставался Шелковичный проулок. Но вместо того, чтобы действовать, Матфей стоял как истукан – нечто странное происходило с ним: тело не слушалось команд мозга, ноги приросли к асфальту, а руки онемели, как если бы их сильно отлежали – каждая болталась мягкой безвольной плотью, где кости не ощущались. Даже сердце замедляло ритм, сбавляя с каждым ударом, отчего в голове мелькнула противная мыслишка – спи, закрой глаза и всё закончится, прекратится в одно мгновение, в секунду твоей жизни…
– Матфей, послушай, он вас всех гипнотизирует, – Гамаюн, взъерошенный и напуганный донельзя, прокричал
Юноша попробовал пошевелить онемевшие пальцы рук, по фалангам пробежал колючий разряд, и они ему подчинились. Тогда он потянул правую ногу и почувствовал, как незримая сила пытается удержать его на месте, стягиваясь вокруг, словно верёвка. С усилием юноша повернул голову в сторону Виктора, тот тоже сражался с невидимыми путами, вздрагивая всем телом. Остальные ребята – живые статуэтки, угодившие в невидимую смолу, – издавали утробное мычание, им недоставало сил даже на раскачивание тел. Прислужники ничем не могли помочь своим хозяевам, пригвождённые к месту диковинной силой, они, бессильно тявкая, шипя и завывая, наблюдали за волками, неспешно приближавшимися к ним. По какой-то чудной воле только ворон оставался недосягаем к чародейским силам вурдалака.
– Ничего не выйдет, ребятки, – шутливо заметил Револьд. Он медленно, словно паук, подступал к своим жертвам, скрестив руки на груди. Полы его длинного кожаного плаща едва касались земли, точно обвислая паутина. – Если быть честным, а я всегда уважал это качество превыше всех, мне нужен только один из вас. Думаю, вы уже догадались, кто именно.
Юна тихо ойкнула, чем вызвала у главы вурдалаков новую ухмылку.
– Так что? Кто из вас тот, кто мне нужен? – продолжил Револьд, прибавив как бы, между прочим мягким благодушным тоном.– Ну же, обещаю, что не трону никого и даже отпущу на все четыре стороны.
– Ага, так же, как вы отпустили Мичлова Граника в Калиновой пустоши? – с усилием выкрикнул Матфей, голос его был слаб и сух, а горло будто сдавлено чьей-то невидимой рукой, но ровно настолько, чтобы можно было говорить и дышать.
– Кто это? – удивился Револьд и обернулся к своим подельникам, стоявшим позади него чёрным щитом.
И снова игра для юнцов, вурдалак прекрасно всё помнил.
– Ах, этот, – протянул Револьд так, как мог бы сказать паук о мухе съеденной год назад, если бы мог говорить. Его губы дрогнули в презрительной улыбке. – Жадный, жалкий мужичонка. Не умерил вовремя пыл. Одним словом, вша.
– Откуда нам знать, что вы сдержите обещание и не натравите на нас своего пёсика? – вновь заговорил Эрик. Речь давалась ему с трудом, на лбу образовались бисеринки пота.
– Ниоткуда. Но как я уже сказал, честность уважаю превыше всего.
Но с каждым произнесённым словом Револьд и его тёмная дружина подступали к скрученным оцепенением друзьям всё ближе тугим чёрным полукольцом.
– Так кто же из вас чудо расчудесное? – сладко, нараспев произнёс Револьд. – Кто же из вас всеслух долгожданный и желанный?
– Ты прям, как та девица, что замуж невтерпёж, – выдавил со смешком Нил и тут же зашёлся кашлем.
– А ведь моё терпение, ребятки, не безгранично, – протянул предводитель вурдалаков.
Уголки его рта поднялись вверх в добродушной ухмылке, в то время как глаза пребывали в жесточайшем покое льда. Этот контраст создавал иллюзию маски на лице, пугающую и завораживавшую одновременно.
– Волкодлак, выбирай любого, на свой вкус. Я сегодня щедрый.
Прислужник Астрогора выступил вперёд и встал. Его громадина-голова медленно поворачивалась, замирая на несколько секунд, когда взгляд волчьих гиацинтовых глаз, пронзительных и обжигающих лютостью, встречался с взглядом каждого пленника.
«Этот точно способен без особых усилий откусить голову. Вон, пасть какая. Компостер!», – пронеслось в голове у Матфея.
– Эта, – вынес приговор пёс, не сводя глаз с Юны, круглое личико которой исказил ужас.
– Ну что ж, раз никто не желает мне помочь, и сам всеслух ведёт себя, как последний трус и полное ничтожество, мой прислужник заберёт себе эту девчонку на обед, – одобрил выбор волчьего пса хозяин. – Может, и на ужин хватит. Хотя, что с неё взять.
– Не трожь её! Не подходи к ней! – выкрикнули одновременно Нил и Матфей, силясь изо всех сил разорвать чары гипноза.
– Так-так, – задумчиво сказал Револьд и сделал жест волку, тот остановился. – Значит, это один из вас. Очень хорошо. Круг сужается.
– Он сузился настолько, что ты себе и представить не можешь, Астрогор! – внезапно со стороны Шелковичного проулка донёсся голос.
На этот раз уже подопечные Револьда обернулись и вздрогнули. В Айвовый тупик неторопливой и вызывающе торжественной поступью вышел мужчина в коротком сером пальто. На плече его горделиво восседала белая сова.
– Ну надо же, два зайца в руки попались, – довольно произнёс незнакомец, ничем не отличавшийся от того серого типа, с которым ранее столкнулся Матфей, только что моложе. – И оба козырных.
– Праведники! – завопил один из помощников Астрогора, находившихся со стороны Каштанового бульвара. – Это засада! Ловушка!
– Естественно, – удовлетворённо промурлыкал праведник. Лицо его ничто не отражало, оставаясь бесстрастным, лишь голосу было дозволено поддаться эмоциям. – Мы уж вас, красавцев, третий месяц опекаем. Ходим по вашему волчьему следу, подчищаем за вами. И не зря. Вы нас к всеслуху и вывели.
– Ну, здравствуй, Ефир, – холодно приветствовал Револьд мужчину с совой. – Давненько не виделись. Где-то лет шесть или семь? Извини, точность не мой конёк.
– Около того, Револьд. – Ярко-карие глаза Ефира алчно буравили Астрогора.
Вурдалака одолевали иные эмоции: досада на внезапное вмешательство конкурирующей стороны и недовольство тем, что прошляпил облаву и подставил под удар людей. К тому же ситуация усложнялась и тем, что отряд праведников возглавлял лично начальник по безопасности и любимчик Саркара, самого Бессменного, главы праведного братства. Из всего выходило: живым победителем из Айвового тупика выйдет один соперник.
Впрочем, внешне он настолько хорошо владел собой, что о нараставшем внутреннем негодовании патрона не мог догадаться даже стоявший близко Марик Лотар, один из доверенных людей Астрогора. Чувствовать тончайшие перемены в настроении господина, пожалуй, умел Волкодлак, да и тот, уподобившись союзнику, выражал пренебрежительное безразличие к происходящему.