Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя. Часть шестая
Шрифт:
– Остановитесь, монсеньер! – воскликнул Безмо. – Я ничего в этом не понимаю; но в ближайшие два часа может случиться столько бед, что король, который будет меня судить, увидит, был ли я не прав, нарушая установленный порядок перед угрозой неизбежной катастрофы. Пойдемте в башню, монсеньер, вы увидите Марчиали.
Фуке бросился вон из комнаты, и Безмо последовал за ним, вытирая холодный пот, струившийся с лба.
– Какое ужасное утро! – говорил он. – Какая напасть!
– Идите скорей! –
Безмо сделал знак тюремщику, чтобы он шел вперед. Он явно боялся своего спутника. Фуке это заметил и сурово сказал:
– Довольно ребячиться! Оставьте этого человека; возьмите ключи и показывайте мне дорогу. Надо, чтобы никто, понимаете вы, никто не услышал того, что здесь произойдет.
– Ах, – нерешительно произнес Безмо.
– Опять! Cкажете еще раз нет, и я уйду из Бастилии и сам отнесу свои приказы.
Безмо опустил голову, взял ключи и один поднялся с министром на башню.
По мере того как они поднимались по головокружительной спирали лестницы, заглушенные стоны становились явственными криками и ужасными проклятиями.
– Что это? – спросил Фуке.
– Это ваш Марчиали, вот как вопят сумасшедшие!
Фуке вздрогнул. В крике более страшном, чем другие, он узнал голос короля.
Он остановился и взял связку ключей из рук Безмо. Последний подумал, что новый безумец проломит ему череп одним из ключей.
– Ах! – крикнул он. – Господин д’Эрбле мне об этом не говорил!
– Ключ! – закричал Фуке. – Где ключ от двери, которую я хочу отомкнуть?
– Вот он.
Ужасный крик, сопровождаемый бешеным ударом в дверь, пронесся эхом по всей лестнице.
– Уходите! – угрожающе сказал Фуке.
– Ничего не имею против, – пробормотал Безмо. – Но если двое бешеных останутся наедине, то один пожрет другого, я в этом уверен.
– Уходите! – повторил Фуке. – Если вы только вступите на эту лестницу раньше, чем я позову вас, помните, что вы займете место самого последнего из узников Бастилии.
– Я погибну! – проворчал Безмо, удаляясь шатающейся походкой.
Крики узника раздавались все громче. Фуке убедился, что Безмо дошел до последних ступенек, и тогда он открыл первый замок.
Тут он явственно услышал охрипший голос короля, который с яростью кричал:
– На помощь! Я король! На помощь!
Ключ от первой двери не подходил ко второй.
Фуке пришлось перебрать всю связку.
В это время король, не помня себя, безумный, закричал диким голосом:
– Фуке меня посадил сюда! На помощь против Фуке! Я король! На помощь королю против Фуке!
Этот крик разрывал сердце министра. Крик сопровождался ужасными ударами в дверь стулом, который служил королю тараном. Фуке, наконец, нашел ключ. Король был уже без сил, он не способен был больше произносить членораздельные звуки, он рычал:
– Смерть Фуке! Смерть негодяю Фуке!
Дверь открылась.
IV
Королевская благодарность
Два человека, бросившиеся друг к другу, внезапно остановились и в ужасе вскрикнули.
– Вы пришли убить меня, сударь? – сказал король, узнав Фуке.
– Король в таком виде! – прошептал министр.
Вид молодого короля в тот момент, когда его застал Фуке, был ужасен. Его одежда была в лохмотьях; его открытая и разорванная рубаха была пропитана потом и кровью, сочившейся из его разодранной груди и рук.
Растерянный, бледный, с пеной у рта, с растрепанными волосами, Людовик XIV был похож на статую отчаяния, голода, страха. Фуке был так потрясен, так взволнован жалостью, что подбежал к королю с протянутыми руками и со слезами на глазах.
Людовик поднял на Фуке обломок стула, которым он только что так яростно орудовал.
– Вы не узнаете вернейшего из ваших друзей? – спросил Фуке дрожащим голосом.
– Друг? Вы? – повторил Людовик, скрежеща зубами. В этом скрежете слышалась ненависть и жажда скорой мести.
– Почтительного вашего слугу… – добавил Фуке, бросаясь на колени.
Король уронил свое оружие. Фуке склонился к его коленям и поцеловал их.
– Мой король, дитя мое! Как вы должны были страдать!
Людовик опомнился от такой перемены положения, взглянув на себя и устыдившись своей растерянности, своего безумия и оказываемого ему покровительства, отступил.
Фуке не понял этого движения. Он не почувствовал, что высокомерие короля никогда не простит ему того, что он стал свидетелем такой слабости.
– Поедемте, ваше величество, вы свободны, – сказал он.
– Свободен? – повторил король. – О, вы возвращаете мне свободу после того, как посмели поднять на меня руку!
– Вы ведь не верите в это! – воскликнул возмущенный Фуке. – Вы сами не верите, что я в этом виновен.
Быстро и горячо он рассказал всю уже хорошо знакомую читателям интригу.
Пока длился рассказ, Людовик переживал ужаснейшие страдания, и гибель, которая ему грозила, поразила его еще больше, чем тайна, относящаяся к его брату-близнецу.
– Сударь, – сказал он вдруг Фуке, – это рождение близнецов – ложь; невозможно, чтобы вы дали себя так обмануть.
– Ваше величество!
– Невозможно подозревать честь и добродетель моей матери. И мой первый министр еще не покарал преступников?
– Подумайте, ваше величество, прежде чем гневаться. Рождение вашего брата…