Винценц и подруга важных господ

Музиль Роберт

Альфа. Разве в Бэрли есть что-то особенное?

Винценц. Господи! Да рядом с нами он просто нищий! Официант, который поневоле бережно несет поднос с рюмками, а вот мы шваркнем этот поднос на пол, коли заблагорассудится, потому что у нас тотчас же будет другой... Ты ведь слыхала, что в азартных играх есть система?

Альфа. Но, Винценц, это же полная чушь!

Винценц. Конечно, то, что ты слыхала, наверняка чушь; я все эти игорные системы знаю как свои пять пальцев, опыта у меня предостаточно. Все это сплошь дилетантские эксперименты, идущие вразрез с теорией вероятности. Потому-то мы, математики, и говорим, что "система" вообще невозможна. А теперь внимание: то, что

я сейчас скажу, тебя наверняка неизвестно. У одного знаменитого ученого есть две работы, посвященные этой проблеме и доказывающие, почему реальные цифры повторов, полученные в результате любого эксперимента, отклоняются от так называемого расчетного "математического ожидания". А они действительно отклоняются. Например, в рулетке длинная серия случается гораздо реже, чем показывает расчет математического ожидания. Об этом ты слыхала?

Альфа (как честолюбивый ребенок). Конечно, только забыла на минутку.

Винценц. В общем, это факт. И на такой основе можно внести поправки в математические расчеты, верно?

Альфа (как выше). Да.

Винценц. Однако наш профессор, пытаясь это сделать, избрал ложный путь! По этому поводу разгорелся долгий научный спор, который продолжается по сей день, потому что правильные формулы вывел пока лишь один человек, но он их еще не опубликовал...

Альфа. Ты?!

Винценц. И публиковать вовсе не намерен.

Альфа (бурно целуя его). О, это ты! ты! Я же всегда знала! Но мне-то ты объяснишь подробно? Я наверняка пойму, ну а будет очень уж трудно, займусь математикой. Вот здорово, я буду знать что-то такое, о чем даже мой университетский профессор понятия не имеет!

Винценц. Так ведь он историк.

Альфа. О чем вообще никто - никто, говоришь, кроме тебя?
– понятия не имеет!

Винценц. Нам предстоит куда более важное дело. У тебя есть влиятельные друзья. Мне недостает лишь начального капитала.

Альфа (с сомнением). Но я никогда не просила у них денег. Они к такому не привыкли. И навряд ли дадут.

Винценц. А на что же ты, собственно, живешь?

Альфа. Они дают мне советы. Подсказки, понимаешь? Бэрли, потом национальный советник, они же все знают заранее, а поэтому покупают и продают для меня тоже.

Винценц. А если ты терпишь ущерб...

Альфа. Я ни разу еще не терпела ущерб.

Винценц. Вот как, превосходно. Знаешь, тогда давай ты вступишь со мной в сделку, а они просто ее обеспечат. Я учрежу "Общество недопущения аморальных азартных игр", и ты приобретешь у меня акции. Так нужно для начала, потому что первой же операцией я сразу сорву любой игорный банк.

Альфа. У тебя появится уйма деньжищ, а потом? Что мы будем делать потом? С этими деньжищами?

Винценц. Так и будем без конца зарабатывать деньги. Купим себе три машины, отправимся в путешествие. Ты и я впереди. Затем наша личная прислуга. Ну и, скажем, двое из наблюдательного совета нашей компании; пока мы от них не отделаемся. Побываем в Ницце, в Спа, в Монако, в Остенде, в Штатах, в Южной Америке. Закажем себе океанский лайнер - чтоб внутри был как дворец. И поезд собственный заведем. Станем швырять деньги в толпу - ведь для нас это сущий пустяк, - и народ станет пресмыкаться перед нами, ползать на карачках. Молва о нас разнесется по свету! А понадобятся деньги, опустошим еще какой-нибудь игорный банк.

Альфа. Ну а когда игорных банков больше не останется?

Винценц. Тогда мы перевернем свой принцип и сами учредим банк. По моей формуле и это возможно. Непоколебимый банк. Или ты предпочтешь, чтобы я продал формулу одному из существующих банков?

Альфа. Нет-нет!

Винценц. Вот именно. Мы перевернем

свой принцип и сами учредим монопольный банк. И тогда к нам потекут все деньги мира. Бог весть, что из этого получится! Даже представить себе невозможно. Можно купить центрально-азиатские степи, обводнить их и устроить там царство дивных садов. Управлять им мы могли бы по законам, которые придумали давным-давно, еще до того, как я уплыл на пароходе. Ты будешь императрицей.

Альфа. Ну, это уж совсем банально.

Винценц. Да, в теории! Желание стать Цезарем, или Гете, или Лао-цзы это банальность. Но сама подумай, как все меняется, когда ты и впрямь таков. С нашими деньгами мы вправду сможем и в политике, и в искусстве, и в морали - да во всем!
– сделаться кем только захотим, а что нам не понравится уничтожим. Разве такое придумаешь?!

Альфа (во все глаза глядя на него). Нет, до конца не придумаешь. А твоя формула - это правда?

Винценц. Вот смотри. (Вытаскивает из кармана пачку бумаг.)

Альфа. Дифференциальные производные, да?

Винценц. Удивительная женщина - все-то ты знаешь! Частные. И итерации. И... знаешь, вполнепонятно, что Бэрли свихнулся от любви к тебе.

Альфа. Что? Бэрли?

Винценц (мрачно). У него тяжелое нервное расстройство.

Альфа (совсем слабым голосом, прислонясь к нему). Невозможно себе представить. Всю жизнь я пыталась представить себе, что бы стала делать, если бы могла делать все, что захочу. Ты не должен пренебрегать мною из-за людей, которых видел у меня; я ведь просто пыталась и так и этак, но никогда не принимала их всерьез. Знаешь, по-моему, вообще-то я анархистка: они так и не сумели заглушить во мне стремление оказаться однажды на моем настоящем месте! И вот твоя рука обвивает мою талию. И ты поднимаешь меня, как большая волшебная птица, которая наконец вернулась. И мы взлетаем высоко ввысь.

Винценц. Куда заблагорассудится!..

Альфа. Ввысь, к тому немолчному гласу, который со мной всегда разговаривал. (Вскакивая, необузданно.) Я не верю, Винценц! (Припадая к нему.) Делай со мной что хочешь!..

Винценц меланхолично, с хмельной улыбкой, несет беспамятно-упоенную в альков

и задергивает портьеры.

Подруга (после минутного подглядывания и подслушивания прокрадывается обратно в комнату, подходит к письменному столу Альфы - и не снимая шляпы берется за бумагу и чернила. То читая на ходу, то вслух оценивая написанное). Прости, дорогая, что я подслушала. Я так несчастна. Нет, счастлива. Нет, все же несчастна. С тех пор как он тебя полюбил, я еще больше восхищаюсь тобой. Но я несчастна. Он единственный мужчина, которого мне довелось видеть. Ты знаешь, увы, я видела многих. Когда кто-нибудь из них подходил ко мне... с голодными, влажными от вожделения глазами... меня это всегда берет за душу. (Плачет.) Не знаю, как мне теперь жить. Завещаю ему свое состояние, чтобы у вас был начальный капитал. Еще я могла бы поговорить с князем... И ли наймите меня компаньонкой... Ах, я понимаю, таким чудом поделиться невозможно! Ваша уничтоженная, глубоко несчастная... не сердись, что я говорю "глубоко несчастная", я ведь отдаю себе отчет, что не стою вас...

Входит Бэpли; не в пример предыдущему своему появлению он пугающе спокоен; с

ног до головы в черном, торжественно-взволнованный, в руке браунинг.

Наткнувшись на Подругу, которая как раз встала, он явно конфузится.

Бэpли (сипло). Что вам здесь нужно?

Подруга. Мне? Господин Бэрли?

Бэpли. Да.

Подруга. Вот как!

Бэрли. Вон!

Подруга. Вот как?

Бэрли. Сию минуту! (Направляет пистолет на остолбеневшую Подругу.) Вы мне мешаете!