Вино фей
Шрифт:
Лиззи сказала, что секретер заперт, но это не затруднило мистера Флинна, тут же поднявшегося и направившегося в спальню. Сломав замок, он перелистал страницы, поморщился, однако на последней странице удовлетворённо хмыкнул. Там действительно была пара строк, написанные рукой Клэверинга.
– Письмо было написано этим почерком, мисс Лиззи?
– Да, сэр. Такой же, - уверенно кивнула Лиззи, польщённая его обращением и чувством собственной значимости.
– Будем логичны, - Черити поднялась.
– Мы ничего так не поймём. Конечно, проще всего это было сделать Филипу или Сесили: оба молоды, подвижны, а Сесили, как она доказала, ещё и неглупа и достаточно мстительна. Миссис Изабелл и сэр Бенджамин слишком дородны для такого дела. Мисс Марвелл? Почему нет? Она ненавидела Джин. Но эти догадки пусты. Однако если письмо написано, как вы говорите, от имени Клэверинга, значит, заманить Вирджинию хотели в Фортесонхилл.
– Но что в этом за смысл?
– Она пошла бы только туда, а Фортесонхилл - это же огромное поместье, - удивлённо пояснила Черити.
– Детьми мы часто играли там. В парке, особенно в миле от дома, трава по колено. Под холмом на взгорье - несколько пещер, а есть столь укромные места, особенно в дикой части парка, что там найдёшь человека только с собакой.
– Чёрт возьми, ой, простите, кузина! Мисс Лиззи, сбегайте в спальню мисс Вирджинии и принесите пару её вещей, тех, что она носила, но которые ещё не стирали. А ещё лучше - туфлю. Блестящая идея, кузина, просто блестящая.
У Черити на самом деле не было никакой идеи, слова о собаке она обронила просто потому, что в парке Фортесонхилла когда-то потерялся кузен Льюис, но его быстро нашли с помощью борзой покойного мистера Рэнделла. Но она не стала это уточнять.
Лиззи принесла шейный платок и туфельку Вирджинии. Флинн тут же послал её к своему груму Бэзилу - с приказом закладывать экипаж.
– Сейчас съездим в Фортесонхилл. Хорошо уже то, что ворота там узкие, а пройти она могла только через них.
– Но где взять собаку?
– На псарне Рэнделлов, разумеется. Сейчас разбудим Фрэнка, он выведет своих пойнтеров.
Черити меньше всего хотела видеть его сиятельство, однако понимала, что сказанное Селентайном разумно, и лихорадочно перебирала места, где ещё могла бы оказаться Вирджиния, но ни одного такого ей не приходило в голову. Джин не пошла бы ни к Кассиди, ни к Марвеллам, ни к Арбетнотам, ни к Стэнбриджам.
Но если её приглашали в Фортесонхилл, то зачем?
Черити недоумевала, и смутилась ещё больше, когда увидела, что Флинн, сходив к себе, прихватил крупнокалиберный дорожный пистолет хауда с двумя капсюльными замками и двумя спусковыми крючками. Такой же был у Филипа Кассиди, но стволы пистолета кузена были из дамасской стали, а спусковые крючки украшала гравировка с растительным орнаментом. Филип говорил Энтони, что такое оружие запросто остановит тигра, но Черити не знала, что оно пользуется спросом не только у охотников, но и среди офицеров.
Кузен же, заметив её испуганный взгляд, пояснил, что употребляет его в качестве личного оружия, взамен пистолетов среднего калибра.
– Но зачем он?
– Черити почувствовала, что по плечам её прошла дрожь, и руки заледенели.
– Я надеюсь, он не понадобится, - успокоил её кузен.
– Но если кто-то не успокоился, испортив Вирджинии репутацию, не следует ожидать, что он пригласит её в Фортесонхилл на чашечку чая.
Черити вздрогнула и отвернулась. Тут к дверям подкатило ландо Флинна.
– Поехали.
Под шум колёс экипажа Черити думала, что происходящее -- какая-то нелепая фантасмагория. Может, Вирджиния просто спряталась где-нибудь в доме? Но зачем? И кто написал письмо? В голове у неё упорно мелькало навязчивое подозрение, что автором письма является именно граф Клэверинг. Ведь о пропаже дневника им всем известно было только с его слов. Точно ли он пропал? Его сиятельство мог просто спрятать его под подушку или засунуть в свой саквояж и уверять всех, что он исчез из ящика стола.
И лгать со стеклянными глазами.
Добравшись до замка, они проехали ворота, и кузен мрачно обронил, что надо взять у Фрэнка собаку и искать отсюда: куда бы Джин ни прошла, ворот не миновала бы.
Черити хмыкнула.
– Возможно, но за оградой, там, где сворачивает река, начинается живая изгородь. Пролезть, не порвав платье, трудно, но можно. Хотя, в темноте, наверное, действительно глупо было бы идти этой дорогой.
Селентайн Флинн остановил экипаж, и устремился в сад, где быстро оказался перед кабинетом Клэверинга. На сей раз французское окно было заперто, но окно наверху поднято.
– Если я не ошибаюсь, это окно его спальни, - Флинн вынул из кармана монетку, изловчился и забросил ее в комнату.
– Вот будет номер, если это спальня леди Рэнделл, - пробормотал он.
Но он не ошибся. Несколько секунд спустя в вырезе рамы появилась несколько всклокоченная физиономия его сиятельства. Он несколько оторопело уставился на них, потом исчез.
Видимо, его сиятельство тоже был солдатом: он умел одеваться быстро и без камердинера, и вскоре французское окно кабинета на первом этаже распахнулось, и на ступеньках появился Фрэнсис Клэверинг.
– Надеюсь, с моей стороны не будет излишним любопытством осведомиться, чему обязан приятностью столь раннего визита, Селентайн, - тон у графа был шутливый, но глаза смотрели напряжённо и внимательно.
– Пропала мисс Вирджиния Хейвуд.
Клэверинг, видимо, всё же обладал умением не переливать из пустого в порожнее, и задал Флинну только один, но вполне конкретный вопрос.
– Когда?
– Вечером мы с мисс Тэннант-Росс вернулись от Арбетнотов и видели её на прогулке возле дома. Служанка же говорит, что с вечерней почтой мисс Хейвуд получила письмо. Написано мужским почерком с инициалами С.F.
– Даже так?
– вопрос был явно риторический, - эти инициалы подходят Филипу Кассиди, мисс Кэролайн Финли, тебе и мне. Если почерк мужской -- список укорачивается. Я ей не писал, ты, как я полагаю, тоже. Писал ли Крайтон? Писал ли бросившей его невесте отвергнутый жених?
Флинн покачал головой.
– Насколько я понимаю, кто-то пытался подделать именно твой почерк. Горничная сказала, что почерк на письме был похож на тот, которым написаны несколько строк в её альбом. Там твоя рука, я видел. Возможно, поэтому и понадобилась кража дневника. Я думал, вора интересуют твои дела, но о почерке не подумал.