Виноградник Ярраби
Шрифт:
Ко всеобщему удивлению, Аделаида отшвырнула от себя нож и вилку и разразилась слезами. Вошедшая в этот момент Юджиния, пораженная, воскликнула:
— Аделаида в слезах? Что такое случилось?
— Ей, как видно, внезапно пришла в голову мрачная мысль, что либо я, либо Разбойник, или еще кто-нибудь может умереть, пока вы будете отсутствовать, — ответил Гилберт. — Я только сказал, что вам об этом сообщат.
— Аделаида! Что за вздор, дитя мое! Мы будем в отъезде всего один год. Ты что, думаешь, к нашему возвращению все успеют превратиться в старцев?
Юджиния тихонько рассмеялась
— Я не могу ехать! Я только сейчас это поняла. Я останусь и выйду замуж за Джемми в этом году, а не в следующем, как мы с ним договорились. Простите меня, мама. — Теперь она бормотала уже без умолку. — Я действительно думала, что смогу ради вас поехать.
Я понимала, как вы обидитесь, если я не поеду. Но теперь я вдруг почувствовала, что это невозможно. Я не могу оставить Ярраби, папу и Джемми. Корабль может затонуть во время шторма или наскочить на скану, или все мы можем заболеть в Англии холерой. Я читала, что она там свирепствует. Это очень неприятная б-б-болезнь...
Она умолкла, ощутив на себе встревоженный взгляд матери.
— Аделаида, дорогое мое дитя, я думаю, у тебя в голове помутилось. Это результат перевозбуждения. Пойди к себе в комнату и отдохни в тишине. Эллен принесет тебе немного горячего молока, оно тебя успокоит.
— Погодите! — сказал Гилберт, подняв вверх руку. — Погодите, моя дорогая. Может, в голове у Аделаиды и помутилось, как вы выражаетесь, но в ее словах содержится кое-что весьма интересное. Я правильно тебя понял, Адди, — вы с Джемми договорились пожениться?
— О да, папа! Это должно было держаться в секрете до нашего возвращения из Англии. Мы не далее как вчера несколько часов проговорили об этом. Мне пришлось самой сделать предложение Джемми, хотя это не подобает леди. Он слишком твердо убежден, что не имеет на это права, словно я королевская особа или что-то в этом роде. Но вы бы видели, какое у него было лицо! Он принял мое предложение с величайшей радостью, и я хочу, чтобы вы знали: мы не намерены вести себя так трусливо, как Кит, и убежать, оставив лишь письмо с изложением фактов. Я собиралась сказать вам об этом совершенно ясно — так, как делаю это сейчас, а не после нашего возвращения из Англии. Но вдруг неожиданно я поняла, что не могу уехать. Не могу — и точка. Для меня это все равно что вырвать из груди сердце. Вдруг начнутся сильные морозы, или плесень появится, или гусеницы...
— Или Джемми умрет, — продолжил за нее Гилберт каким-то непривычно мягким тоном. — Я вполне понимаю твои страхи, Адди, дорогая моя. Но ты должна знать, что мама лелеет мечту об этой поездке дольше, чем мы в состоянии припомнить. И тебе нет еще восемнадцати. Ты вполне можешь себе позволить подождать годик, прежде чем выйдешь за Джемми.
— Гилберт, — начала было Юджиния, но Гилберт вновь остановил ее повелительным жестом.
— Подождите, мы должны выслушать Адди. Ну, Адди, что ты скажешь?
Слезы Аделаиды высохли, настроение резко изменилось, и теперь лицо ее буквально сияло.
— Значит, папа, вы не будете возражать против моего брака с Джемми?
— Напротив, это событие, на которое
— О папа! До чего вы замечательный человек! Я говорила Джемми, что вы именно так к этому отнесетесь. Но мама...
Аделаида отважилась бросить взгляд на мать, и выражение, которое она увидела на ее лице, заставило дочь закусить губы.
— Джемми прекрасный человек, — сказал Гилберт. — По-моему, лучшего мужа ты не могла бы себе выбрать. Но этого мало, он наверняка захочет продолжать обрабатывать виноградник.
— Виноградник! — воскликнула наконец Юджиния дрожащим голосом. — Я думаю, что вы вдвоем с ним придумали этот выход, чтобы защитить виноградник теперь, когда Кит уехал.
Бросив на стол салфетку, она поднялись
— Это же невыносимо! Мало того, что наша поездка в Англию срывается накануне отъезда, но я еще получаю в зятья ссыльного. Именно этого мне и следовало ожидать с той минуты, как я ступила ногой на землю этой страны.
— М-м-мама, — заикаясь произнесла Люси, когда Юджиния, непреклонно им прямив спину, прошествовала к двери.
Люси не в силах была поверить собственным ушам, когда ее мать, впервые недобрая за все время, что она себя помнила, коротко бросила ей:
— У тебя есть все основания плакать, Люси, потому что это страна, где тебе предстоит оставаться до конца своих дней.
Глава XXXI
Однако похоже было на то, что и Люси на самом деле хотела остаться. Она это скрывала, но в глубине души не очень жаждала пуститься в столь далекое путешествие и встречаться с таким множеством незнакомых людей. Ее, вне всякого сомнения, все нашли бы необыкновенно скучной особой. А сама мысль о реверансе, который предстояло сделать перед королевой, леденила душу.
Для Юджинии это оказалось самым тяжким ударом.
— Но, Люси, деточка, в Англии ты бы почувствовала себя как дома. Кузины не чужие тебе. Ты так много слышала про Личфилд Коурт. Что ты можешь найти для себя здесь? Разве тебя устроит такой брак, как у Аделаиды и Кита?
— Рози и Джемми — просто австралийцы, мама. Такие же, как Кит, Адди и я. — Увидев, что любимое лицо матери исказилось от боли, Люси торопливо добавила: — Я ничего не буду иметь против, если вообще никогда не выйду замуж.
— И что же ты будешь делать в таком случае?
— Буду жить с вами и с папой. У меня останется сад. Я подумывала о том, что весной мы с Авдием могли бы посадить подснежники и ландыши. Английские подснежники, мама.
— В этой иссушенной солнцем красной пыли?
— Весной она не иссушенная. Вы знаете, что в это время у нас выпадает много дождей. Ведь в конце концов вы создали здесь сад, мама. Я просто не понимаю, как вы можете с ним расстаться.
Эта мысль иногда приходила в голову и самой Юджинии. Она спрашивала себя, будет ли в Англии тосковать по своему саду, оставленному на другом конце света, и, может быть, хвастаться необычайно ярким разноцветьем здешних цветов. Возможно, она будет также думать о том, прогуливается ли когда-нибудь там в сумерках Гилберт, как он это частенько делал сейчас в ее обществе.