Винтервуд
Шрифт:
Мистер Маллинсон, сощурив глаза, поглядел на Шарлотту.
— Я согласен с тем, что документ написан непрофессионально. Вообще-то говоря, когда речь идет о состоянии такого масштаба, как состояние контессы, это, конечно, смешно. Все мои статьи и условия здесь решаются одним махом. Но боюсь, его юридическая сила неоспорима. Вы вполне можете проконсультироваться с кем-нибудь другим, миссис Мерион, — добавил он уже более официальным тоном.
— Так я и сделаю, — пообещала Шарлотта. — Можете не сомневаться. Я не верю в то, что моя тетка вообще подписывала эту бумагу. Как вы можете доказать, что это ее подпись?
Тут Джонатан впервые издал какой-то звук, весьма похожий на сдавленный смех — этакий внезапно оборванный саркастический хохоток. Но ведь он смеялся всегда и надо всем, ибо слезы были ему неведомы. Теперь этим смехом выражал он даже свое разочарование, когда лишился своей доли в наследстве тетки. Ведь после столь усиленного внимания, которое он ей оказывал, это должно было явиться для него горьким разочарованием.
— Что ты хочешь сказать, моя дорогая? — Дэниел не смеялся. Голос его был резок. — Что этот документ фальшивый?
— Да, — заявила Шарлотта. — Мы все знаем, какие чувства испытывает мисс Херст к Флоре. Да и действительно ли это — чувства к Флоре? Может, она рассчитывает прилепиться к Флоре на всю жизнь, замечательно уйти таким образом от всех проблем, встающих перед женщиной, у которой ни гроша за душой.
— Шарлотта! Замолчи!
— А как еще ты можешь это объяснить! — в ярости вскричала Шарлотта. — Мы находимся в Виндзоре — так удобно: дома нас нет! И вот мою бедную тетушку, слабую и немощную, обводят вокруг пальца. Я прекрасно все это себе представляю. Ее всячески настраивают против моего дорогого Тедди и непрерывно твердят о том, как замечательна, мужественна и беспомощна Флора. И затем происходит вот это! — Она вытянула дрожащий палец в сторону пораженного мистера Маллинсона. — Может, документ и не подделка, но он результат недопустимых уговоров, и я это докажу.
— Шарлотта, — тяжело роняя слова, произнес Дэниел. — Они оба твои дети: и Флора, и Эдвард. Если уж да то пошло, почему ты не беспокоишься за Саймона, о котором в завещании вообще не упоминается.
— Потому что у Саймона будет Винтервуд. Разве ему этого недостаточно? Флора выйдет замуж. А что будет с Тедди? Почему он должен остаться без гроша? Неужели это единственное вознаграждение, которое я получаю за то, что доставила эту надоедливую старую женщину сюда? После всех обещаний, которые она мне надавала...
Мистер Маллинсон барабанил пальцами по столу:
— Простите меня, миссис Мерион. Но я вынужден попросить вас помолчать. Тогда, быть может, мисс Херст расскажет нам, как все это случилось.
Шарлотта откинулась на спинку кресла.
Казалось, она вот-вот потеряет сознание: лицо у нее угрожающе побелело, а безумные глаза с пугающей ненавистью остановились на Лавинии.
Лавиния сама с трудом удерживалась, чтобы не заговорить. Чтобы унять гнев, она крепко стиснула руки. Как смеет Шарлотта разговаривать с ней подобным образом?!
— Рассказывать особенно нечего. Леди Тэймсон среди ночи позвонила в колокольчик и потребовала, чтобы Элиза и я пришли к ней и сделали для нее это. Я не знаю, как давно мысль изменить завещание зрела в ее голове. Без сомнения, решение леди вовсе не было продиктовано тем, что Флора будто бы пыталась расположить ее в свою пользу. Более того, я постоянно бранила Флору за ее грубость. Я думаю, ей не хотелось проникаться любовью к леди Тэймсон потому, что она знала, что старая дама должна в скором времени умереть.
— Избавьте нас от вашей философии, мисс Херст, — ядовито промолвила Шарлотта.
— Я просто объясняю, как между леди Тэймсон и Флорой возникло чувство взаимной привязанности, — сказала Лавиния, стараясь сохранить спокойствие. — Боюсь, что к Эдварду леди Тэймсон подобных чувств совсем не питала. В тот вечер даже имел место один неприятный эпизод. Возможно, она вспомнила о нем, когда настаивала на аннулировании своего прежнего завещания. Она сказала, что от него в выигрыше был бы Эдвард.
— Эдвард и его мать, — поправил мистер Маллинсон. — Половина должна была быть положена на специальный счет в пользу мальчика, а миссис Мерион... впрочем, теперь это уже принадлежит истории. Продолжайте, мисс Херст. Эта драматическая сцена происходила посреди ночи? Но почему вы ничего не сказали? Почему новое завещание не было отправлено на хранение мне?
— По требованию леди Тэймсон, оно должно было сохраняться в тайне. Она просила и Элизу, и меня ничего не говорить. Позвольте мне сказать, что Элизу не следует винить ни в чем; что же касается меня, то я просто выполняла волю умирающей женщины, и, естественно, эта воля была для меня священной. — Лавиния вздернула подбородок. Она оглядела сидевших за столом, благодаря небеса за то, что в ее теперешнем волнении все лица расплывались перед ней в одно сплошное пятно. Нервы ее были напряжены до предела. — Я не собираюсь отрицать, что очень рада за Флору. Но заверяю вас, решение леди Тэймсон было совершенно самостоятельным. Я не имею к нему решительно никакого отношения. Смею только надеяться, что эти деньги принесут Флоре счастье. А теперь, если позволите, я уйду — мне надо упаковать свои вещи. Я уеду отсюда рано утром. Была бы очень признательна, если мне разрешат воспользоваться экипажем, чтобы добраться до железнодорожной станции, но если это окажется не совсем удобным для вас, я могу дойти до деревни пешком и нанять какую-нибудь повозку там.
Дэниел вскочил.
— Мисс Херст, что вы говорите, что это за глупости, черт побери?
Душа ее уже не способна была вместить в себя груз новых переживаний. Она не видела ужаса, неверия, боли, выразившихся на его лице. Боль?! Она холодно ответила:
— Вряд ли вы ожидаете, что я останусь в доме, где ко мне относятся с подозрением, мистер Мерион. На этот раз, может быть, вы все-таки посчитаетесь с моими чувствами.
С этими словами она повернулась и вышла из комнаты со все еще высоко вскинутой головой и лицом, горящим от гнева. Она удалилась со всей поспешностью, какую только могла себе позволить, не роняя при этом достоинства, однако недостаточно быстро, чтобы избежать совершенно неуместного восхищения Джонатона Пита.
— Браво, мисс Херст! Браво!
Встревоженная Элиза ждала ее наверху.
— Ну как, это было ужасно, мисс?
— Кошмарно, Элиза, но теперь все кончилось. И вас никто ни в чем винить не будет. Мистер Маллинсон говорит, что завещание в полном порядке, так что Флора получит свое наследство. Нам остается только порадоваться этому.
— Но у вас такой расстроенный вид. Что они вам сказали?
— Неважно, Элиза. Вы не пойдете со мной помочь мне уложить мои вещи?
— Неужели они вас уволили?! — вскричала Элиза.