Виражи Судьбы
Шрифт:
“I Can feel you under my skeen”, — где-то вдалеке пел Синатра.
Она отравила его собой — ведьма Бельтайн Нэт Хэлл — девочка Марина, которую он чувствовал под своей кожей.
*
А она уехала. Но не с музыкантами, как он подумал в начале — ребята решили, что она сбежала, и посчитали его виноватым. Откуда он мог знать, что Хэлл вернулась в свой суррогатный дом в ЛА? Где продолжила вести размеренную и ответственную жизнь хозяйки Мастера Блэйка, оптимизируя его пространство и под его присмотром делая первые шаги в карьере.
Она была рядом — так
Он решил, оставить в прошлом Коачелла-2012.
Забыть.
И — двигаться дальше.
Эпизод 11
Порой грань между «сдаться» и «принять»
довольно размыта.
Со вчерашнего дня босс издевался надо мной. Сначала, он запретил мне выезжать из дома, потом заставил рано лечь спать и не позволил выпить ни грамма пива. А на утро оставил один на один с целой бандой: массажистом, парикмахером, маникюршами (целых две штуки!) и стилистом.
На вопрос, что происходит, я получила маловразумительный ответ, что раз меня стали замечать его гости, я должна выглядеть на все сто, а не заставлять его краснеть. После того, как маникюрши сказали боссу, что с моими руками за один раз вряд ли что-либо путное можно сделать, он расстроился так, словно ему поставили смертельный диагноз. И тут я окончательно поняла, что дело нечисто, и не выдержала:
— Кому Вы меня сватаете, мистер??
Он раздраженно пнул меня в кресло, куда я осыпалась и заткнулась.
— Я делаю твою карьеру, как и обещал! А может быть, не только карьеру… — Мэтр выразительно глянул на меня и уже спокойно, даже ласково попросил — Подчинись мне сегодня. Ты же знаешь, я мастер лепить эффектные женские образы…
— Ровно, как и мужские, — буркнула я.
— Да. Но сегодня я — твой личный художник и скульптор. Ты хоть понимаешь, как тебе повезло? Я твой Пигмалион!
Лишь бы не Карабас-Барабас… Опять у моего благодетеля творческий бзик. Кризисный возраст — шестьдесят с хвостиком.
— Ладно, твори. Снова меня будешь кому-то с балкона показывать?
— Нет. На этот раз все серьезно.
*
И в течение всех процедур, включая тотальную депиляцию и обертывание, он рассказывал мне о своей идее и договоре со Стормом. Я была в таком шоке, что даже не реагировала на то, что нахожусь перед мэтром в чем мать родила, и в его присутствии со мной проделывают довольно интимные косметические процедуры.
Только однажды я воспротивилась до злых слез, помимо моей воли фонтаном брызнувших из-под ресниц. Когда старый кукловод объявил, что дизайнерское платье от… когототам (не помню!) не предусматривает нижнего белья. То есть — совсем! Он орал, убеждал, объяснял, уговаривал, а я рычала и думала только об одном: что буду находиться рядом с этим северным оленем без трусов, и каждая клетка моего тела будет вопить о Коачелла!
Наконец, у босса закончились аргументы, и он в раздражении уставился на меня, ожидая ответа. От перспективы объяснять ему причину отказа, мне стало по-настоящему нехорошо. И дело было отнюдь не в скромности.
— Алан, — из последних сил сдерживаясь, начала
— Так этого-то я и хочу, — враз остыв, улыбнулся босс и погладил меня по голове. — Ты же не актриса — тебе такого не сыграть. Вернее, тебе нельзя допустить, чтобы он заподозрил тебя в неискренности — и я просто создаю условия, которые заставят тебя вписаться в образ. Думаешь, не знаю, что случилось на Коачелла? Ты дура, конечно, но это в твоей и в его природе… Странно, что он здесь тебя не трахнул, при первой встрече!
И Алан расхохотался, глядя в мои круглые от возмущенния глаза.
— Я сделаю из тебя не «одну из», а просто одну-единственную. И не для него, а для тебя самой. И это не он пропиарится на тебе, а ты — на нем. А поможет нам твой брат Майкл. Я все про тебя знаю. Пора тебе, детка, выходить из подполья.
Молча и обалдело я обдумывала услышанное. Господь и святые угодники! Похоже, я соглашусь.
— Алан, только одна просьба.
— Весь внимание.
— Не оставляй нас наедине, — я подняла на него умоляющие глаза.
— В этот раз, — он выделил слово «этот», — не оставлю. А пока подумай, кто ты, — и сунул мне в руки планшет, где во весь экран Темным Ангелом на меня смотрела Нэт Хэлл с первой афиши «Dark Arch», созданной Мишкой еще в Москве.
Эпизод 12
Не обязательно быть жизнерадостным.
Сломаться — это нормально.
Она была молода, привлекательна, жизнелюбива и энергична. И еще обладала глубоким чистым голосом в три октавы. Коллеги по группе «Dark arch» Дэн, Брайан и Кит (в «миру» — Димка, Борис и Никита) прозвали ее «батарейкой энерджайзер». Сначала все это было просто ее увлечением — стихи, готика, рок, туса, концерты… Родители хотели для нее другой судьбы: спецшкола с углубленным изучением языков, репетиторы, музыкальная школа, бальные танцы, йога — все, что необходимо столичной барышне из благополучной семьи преуспевающих топов газо-нефтяной компании. Поэтому ей нанимали бону, телохранителя, запирали, отправляли в элитную тьмутаракань, увозили в к бабуле, но…
Но внезапно жизнь внесла коррективы.
Сначала безносая забрала родителей — авиакатастрофа. За ними тихо (но не быстро) ушла бабуля. Марина, до последнего дня ухаживала за ней — высохшей, маленькой, беспомощной; постоянно беззвучно молящейся и осеняющей любимую внучку крестом.
— Ты живи, деточка, живи, — тихо шептала она голубыми губами. — Как тебе нравится, так и живи — люби ее, жизнь-то… Она, вот, никого не любит — всем помирать приходится…
Марина делалась каменной и, давя в себе слезы, механически отточенными движениями колола, ставила капельницы, клизмы, умывала, перестилала, кормила, массировала… И конечно стирала, гладила, бегала по магазинам, готовила, убирала. В общем, институт она бросила. А затем, продала и бабулину квартиру, чтобы обеспечить ей лечение и их общее житье. Старушка была последним существом, связывавшим девушку с прошлой размеренной и обеспеченной жизнью.