Виражи Судьбы
Шрифт:
Только дважды босс попросил меня о другой работе.
Не подумайте, чего дурного: Алан готовил фото-сессию для своего нового друга, которая должна была стать профессиональной премьерой для старого — для моего брата Мишки… нет, теперь уже Майкла Коэна, ставшего фотохудожником, как и мечтал.
Сюжет был прост: красивый юноша сидит на валунах побережья океана, а из воды на него восхищенно смотрит русалка. «Восхищенно», потому что парень, понятно, жуть как хорош — ради этого, собственно, все и затевалось, такое вот признание в любви.
Русалка была я.
Слава богу, грима
В волосы сначала пытались цеплять какие-то ракушки с водорослями, бррр! Но Алан глянул — разозлился и запретил. Уже в воде, когда ставили кадр, он перегнулся с борта лодки и надел на меня целую связку переливающихся ожерелий с какими-то подвесками. Сразу стало холодно и неудобно. Но я стерпела, потому что вся эта мишура хоть как-то прикрыли мою грудь. Забыла сказать: Алан очень любит обнаженку. И получается это у него фантастично! Что на экране, что на фото… В этом они с Майклом абсолютно совпадают.
Что-то не заладилось с освещением, работа не двигалась, и я стала замерзать. Чтобы хоть как-то согреться, начала немного шевелиться в воде, перебирать цепочки подвесок, притоптывая ногами. Неожиданно мощный порыв ветра вздыбил кверху мои волосы, одновременно обрушивая на меня пену и брызги. В попытке защититься и удержать равновесие, я инстинктивно взмахнула руками, и в тот же момент меня подбросило волной!
Я словно взлетела из воды, жутко при этом струхнув…
У Майкла всегда была потрясающая реакция — что с того света вытаскивать, что фотографировать. 15 моментальных кадров моего «полета» получились, благодаря ему.
…Солнце, играющее в каплях, в гранях бусин, в светоотражающей пудре. Испуг, превративший мои глаза в сапфировые плошки, а руки в мириадах брызг — почти, что в крылья…
Новый дружок Алана потом обиделся, потому что Майкл сделал эти фото основной темой своей выставки, а босс не только одобрил, но и выкупил их у бывшего любовника за какие-то баснословные деньги. И теперь одно из них висит на стене в спальне Алана.
«Только не гордись, — сказал он мне тогда. — Это еще не ты. Это та, кем ты можешь стать.
Иногда я смотрю на свое фото в спальне босса и радуюсь за него, при всей своей голубизне не разучившегося восхищаться прекрасным женским телом. И еще радуюсь за себя, за то, что после всего могу быть такой.
Живой.
Эпизод Седьмой
Женщины и кошки одинаковы:
ты только думаешь, что ты ими владеешь.
С тех пор я иногда повторяю эти рисунки хной — мне кажется, они мои талисманы. Как, кстати, живущие у Алана кошки.
В доме моего босса живут три кошки: два петерболда и один корниш. Сфинксы флоковые, рыжий табби и чисто белый, а кудряшка корниш — абсолютная
После неудавшегося отлета, когда брат вернул меня из участка обратно — в дом Блейка, в ту же ночь все три хвостатые девицы пришли ко мне в кровать. До этого момента они не выказывали мне особой приязни и в руки не давались. А тут — толпой под одеяло — урчать, жамкать лапами и согревать мое измученное несчастьями тело. Это было необыкновенно! Сначала я наплакалась с ними, а потом — спала я без сновидений и проснулась утром абсолютно новая для новой жизни.
С тех пор эта троица словно опекала меня, и босс даже ревновал. Но мне кажется, он это делал для вида, а самому нравилось наблюдать, как мы, девочки, проводим сиесту, валяясь в обнимку на диване, или как я вместо гимнастики копирую моих хвостатых наставниц — тянусь, кувыркаюсь и качаюсь на ветках старого дуба.
Я убедилась в своей правоте, когда Ал попросил сфотографироваться вместе со своими любимицами. Предлог был такой: кошки меня любят, и мое участие поможет им расслабиться перед камерой. Такой домашний фотошут. Единственное, что мне показалось странным — слишком большое количество техники и персонала. Но я подумала, что у богатых свои причуды, и не стала заморачиваться, выполняя просьбы фотографа и самого Алана.
Стесняться мне было нечего, т. к. на мне был мой костюм для занятий йогой — сплошное плотное черное трико, закрывающее все мое тело от запястий до щиколоток и оставляющее на обозрение только ключицы и спину до лопаток; на ногах черные замшевые тапочки.
И только волосы Ал не дал мне убрать. Босс то распускал их, то завязывал в хвост шелковым шарфом, то плел каскадом невероятные косы. Зная слабость Мэтра к моим волосам, я не возражала, а он говорил, что так лучше для кадра. Честно — мне немного лень было думать, как может украсить кошку в кадре моя коса…
Сессия закончилась, а когда я увидела результат — от провокативности некоторых фото мне поплохело, и я впервые позволила себе закатить истерику, требуя уничтожения исходников. Вот после этого-то и появился мой нынешний двухколесный зверь — Kawasaki VN 1500 Mean Streak. Ал умел уговаривать.
***
Алекс стоял у стены и разглядывал черно-белое фото, на котором в натуральную величину была изображена девушка в морской воде.
Фото производило двойственное впечатление. С одной стороны было понятно, что это реальная девушка, живой человек. Но ее поза, экспрессия кадра, горящие каким-то нереальным светом глаза, в ореоле длинных ресниц, развивающиеся веером почти белые волосы, в ослепительных брызгах; солнце на гранях бусин, едва прикрывающих нежные груди, — все это было слишком хорошо для реальности.
К тому же он узнавал модель и просто не верил своим глазам, подумывая о фотошопе, фильтрах и пытаясь найти их следы. Разрешение фото было очень высоким — фотограф сделал это намеренно. Парень видел каждый волосок, вздыбленный мурашками на ее зябнущем теле. О, как запомнил он эту возмущенную реакцию ее сладкой кожи на холод его ладони! Некоторые волоски были прокрашены хной в местах татуировок. Парень пригляделся, и улыбка раздвинула его поджатые губы.
«Как ты любишь руны, Хэлл… И как они тебе идут».