Виражи Судьбы
Шрифт:
После похорон, не снимая траура, Марина деревянными ногами пришла в студию к ребятам, да так и осталась, официально став лидер-вокалом «Dark arch» и взяв сценическое имя Нэт Хэлл.
*
Группа имела широкий диапазон каверов, в основном, альтернативного рока. Но с появлением девушки ребята стали с успехом исполнять собственные англоязычные синглы в готик, фолк и даже фэнтези направлениях, уступая пару номеров фолку на русском, тексты к которым писала Хэлл. Девушка любила экспериментировать (в том числе и со сценическим костюмом), и внесла необходимую живость и театральность в брутальный, но несколько однообразный
Чуть позже все они просто поселились в ее пятикомнатной сталинке — Хэлл не возражала, потому что они практически стали ее семьей, других родственников не было. Кроме Мишки — старого, верного друга и названного брата.
А еще он был классный бармен и просто хороший парень, удачно организовавший первое выступление «Dark arch» в элитном клубе, где работал. По паспорту он числился русским, коренным москвичом Михаилом Коэнте, и при этом был мулатом модельной внешности и бисексуалом. Народ звал его Миком, Майклом или Фестивалем, и, по сути, он стал их первым менеджером.
Хобби Фестиваля (помимо раскручивания богатеньких папиков) была фотография. Все первые промо-фото для сайта и афиш группы были сделаны им — и имели неожиданно громкий успех: их приобрели несколько глянцевых журналов, после чего и Майкл, и ребята получили дополнительный заработок. А после создания собственного сайта и рассылки демо, посыпались приглашения и предложения — популярность «Dark arch» пошла в гору.
Прекратилось внезапно и трагично. Минивэн с инструментами и всей группой слетел с дороги в горную реку ущелья Агмаз. Выжила только Марина, которую выбросило через лобовое стекло, и она смогла удержаться на выступающем из воды капоте. Сидевшие в салоне с инструментами Димка и Борис погибли сразу, а Никита, в грудь которого вошла рулевая колонка, мучительно уходил на глазах у девушки, плюясь кровью и хрипя ей: «Живи за нас!» С этого момента исчезла сладкоголосая «адская брюнетка Нэт», и появилась девушка, не узнающая себя.
Сломанные руки, ребра, отсутствие изрядного куска памяти — ничто так не повлияло на ее характер, как изменение внешности, которое она не могла ни осознать, ни принять. Абсолютно седые волосы и синяя радужка глаз, вместо зелено-карей. А еще — и это, наверно, в первую очередь — чувство полного сиротства и бессмысленности существования, потому что она не могла не только петь, но и просто говорить.
«Психотравма. Пройдет при надлежащем уходе — у вас хорошая страховка», — говорили медики. А какой уход? В больнице ее навещал только Мишка, правда делал он это регулярно, не давая закиснуть совсем Умывал, причесывал, делал маникюр и даже педикюр; платил нянькам и медсестрам; закармливал Марину и весь персонал своими «вкусняшками»…
Жизнь побаловала Марину Краузе, затем, в один момент отняла у нее все — семью, профессию, близких и даже внешность. Потрясение смертью ребят было настолько сильным, что организм дал странный сбой. Странный, потому что несчастье сделало ее не калекой или уродом, а наоборот — наделило невероятно яркой внешностью и абсолютным пофигизмом. Ее ничто не могло удивить, заинтересовать, порадовать или испугать. Девушка перестала бояться боли (не «испытывать», а именно «бояться»), высоты, скорости, и одновременно с этим у нее проявилась фотографическая память и невероятная способность к языку. Недоучившись в инязе, она, тем не менее, легко читала и интерпретировала на русский англоязычные тексты, немного слабее обстояли дела с немецким,
— Такое бывает крайне редко, — объяснял ей при выписке врач. — Вы — уникум, на вас диссертацию защитить можно, жаль, что вы не хотите в этом сотрудничать. Радуйтесь, что живы, не стали инвалидом, а совсем наоборот. Вам бы сейчас в шоу-бизнес.
И заткнулся, сраженный свирепым взглядом пациентки.
— Простите. Голос, возможно, вернется. Не сразу… И все-таки — радуйтесь. Вам повезло — остальные не выкарабкались. Живите за них».
*
Когда Марина поднялась на ноги, Мик привез ее в стылую пустую сталинку. Кругом были вещи умерших родителей и ее утонувших друзей. Это был склеп их памяти, и жить она в нем не могла — она просто тихо кончалась, моля бога сократить этот мучительный период. Тогда Фестиваль уговорил ее сдать эти хоромы, и сам нашел нежадного арендатора. А Марину перевез к себе под бок — в маленькую панельную двушку, захватив только личные вещи и компьютер. В новой жизни не должно быть старых вещей.
Из шоколадной шатенки с зелено-карими глазами девушка превратилась в сапфировоглазую Снегурочку, и, чтобы избежать вопросов и жить дальше по собственным документам, ей пришлось носить цветные линзы и прятать седые косы под бейсболки, косынки или береты. Конечно, первым желанием было просто покраситься. Но невозможно было постоянно красить потерявшие пигмент волосы длиной до ягодиц. Даже если их остричь, красить пришлось бы часто, и они превратились бы в нечто чудовищное, несмотря на самые современные средства. Поэтому, по совету брата, Марина оставила их в покое, перестала прятать глаза и стала привыкать к новому облику и новой жизни затворницы-фрилансера. Переводы литературные, обзорные статьи по кино- и музыкальному рынку — так она теперь и жила. Русская, белая, чуть больше двадцати лет назад родившаяся в Москве… А вот зачем жила — теперь и не знала.
*
Но как уже говорилось, судьбу на кривой козе не объехать. Очередной случайный романчик Фестиваля перерос в замечательное и очень полезное знакомство, и в скором времени их утренние кофейные посиделки происходили уже на другой стороне земного шара в вечнозеленом городе Ангелов…
Эпизод 13
Ты никогда не пересечёшь океан, если
не наберёшься смелости потерять из виду берег.
Марина с детства не любила планов и обещаний. Стоило родителям наметить какое-то приватное семейное мероприятие, праздник, как время начинало тянуться, превращая обыденность в тяжкое испытание. Время забрало у нее и родителей, и семейные праздники, но вот это состояние — тревожного ожидания, предчувствия внезапных препятствий и возможной отмены желанного события — осталось, видимо, навсегда.
Поэтому, хотя вначале и злилась, она была благодарна Мэтру за то, что тот достаточно долго не посвящал ее в свои планы относительно ее пиара. Ведь дай ей Алан больше времени, она, скорее всего, отказалась бы, запутавшись в своих «за» и «против»…