Виртуозные команды. Команды, которые изменили мир
Шрифт:
Несмотря на все свои проверки, Эдисон в прямом смысле открыл двери лаборатории для талантов; до тех пор пока он сам оплачивал свои материалы, фактически каждый мог переступить порог легендарной «фабрики» и попробовать себя в качестве изобретателя. В результате в «Менло Парке» практиковались такие подходы, которые «совершенствовали способности работника, держа его в постоянном творческом напряжении, и оберегали честь и независимость его работы» [136] . Существовала традиция «внутреннего подряда» в механическом цехе [137] , которая допускала «мобильность» в работе, наподобие «рынка талантов», о котором мы уже рассказывали. Организационная структура лаборатории была настолько запутана, что Фредерик Тейлор (Frederick Taylor), отец «научного менеджмента», ужаснулся бы, узнав, что в лаборатории фактически действовало несколько цехов, а Эдисон заключал контракты со своими собственными сотрудниками на особые проекты [138] .
136
Millard A. Machine Shop Culture and Menlo Park, in William S. Pretzer (ed.), Working at Inventing, Baltimore: Johns Hopkins University Press, 2002.
137
Ibid., p. 52.
138
Ibid.
Работа
139
Finn, op. cit., p. 44.
Фонограф – первая победа команды
Вместе со своей командой из Нью-Арка Эдисон приступил к работе над своим первым крупным проектом в «Менло Парке» – усовершенствованием телефона, изобретенного Александром Грехамом Беллом. Эдисон стремился внести изменения, которые позволили бы телефону работать на больших расстояниях и значительно улучшили бы его звуковые качества. Совмещая технологии телефона и телеграфа, Эдисон и его команда создали модель записывающего и проигрывающего фонографа, который успешно прошел первые же испытания.
На следующий день Эдисон и Бетчелор отвезли эту еще сырую модель в редакцию журнала «Scientific American», изумив издателей, которые разразились целой бурей статей. Они часто так делали: объявляли о важном достижении еще до того, как было найдено окончательное решение задачи. Ставки росли, что подхлестывало команду, способствуя ее единению, венчурный капитал уходил прямо из-под носа конкурентов, и в итоге Эдисон заработал репутацию удачливого, но рискового парня. Желая поразить прессу своей эрудицией и давая пространные интервью доверенным журналистам, Эдисон приобрел мировую известность как «чародей из Менло Парка» и «изобретатель века» [140] . Он лично продемонст рировал фонограф президенту США Резерфорду Б. Хейсу (1877–1881 гг.) и его супруге, а затем повез его в Европу, где и привел в изумление знаменитых ученых Лондона и Парижа. Добившись такого успеха в «связях с общественностью», Эдисон обратил свое внимание на электрическую лампочку, а также на всю систему электроснабжения в масштабах города. Пока промышленное производство фонографа откладывалось на неопределенное время, Эдисон продолжил работу над совершенствованием телефона и другими проектами [141] .
140
Israel, op. cit., p. 142–147.
141
Ibid., p. 148–155.
Командой правит интуиция
Электрическая дуга, создающая интенсивный яркий свет, впервые была использована в 1809 году во Франции. Хотя электродуговой свет мог освещать целые городские кварталы, многие считали, что в домашних условиях применять его практически невозможно. Он был слишком резким и слишком дорогим, а снижение его интенсивности, возможно, противоречило законам физики [142] . Тем не менее, годами изучая эту проблему, Эдисон нашел решение для домашнего освещения – лампа высокого напряжения. Несмотря на скептицизм научных экспертов, в 1878 году Эдисон приступил к поиску средств для своих экспериментов. С этой целью он обратился к крупным финансистам, в том числе к молодому Дж. Р. Моргану. Один из критиков заметил: «Какая жалость, что Эдисон тратит свое время и энергию на лампу накаливания. Он наверняка потерпит поражение» [143] . Для того чтобы добиться успеха, Эдисону пришлось, как оказалось, продвигать и научную теорию, и инженерное проектирование одновременно. И вновь он заранее объявил прессе о своем «успехе», а затем стал работать над практическим применением своей идеи. На кону была его репутация, и Эдисон использовал ресурсы всей лаборатории для решения этой задачи. Надо было не только найти подходящий материал для нити накаливания, но и создать целую систему, способную превзойти широко распространенный газовый свет [144] . Этот поиск стал глотком свежего воздуха для команды.
142
Jonnes, op. cit., p. 47. Считалось, что электричество невозможно раздробить на мелкие части, необходимые для менее яркого света; кроме того, из-за отсутствия параллельных электрических цепей отключение света на одном участке приводило к отключению всей нити (как на елочной гирлянде). Кроме того, генераторы тока были ненадежными и дорогими. Решение Эдисона основывалось на законе Ома – малоизвестной гипотезе, которую научное сообщество тогда практически не признавало. Основной задачей Эдисона было создание лампы высокого напряжения, которая позволила бы ему выстроить параллельные цепи.
143
Jehl, o p. cit., p. 199.
144
Ibid., p. 233–234.
Поиски подходящих материалов для лампы накаливания
Несмотря на неукротимый оптимизм Эдисона и боевой настрой команды, как только дело дошло до создания модели, оказалось, что эта задача намного сложнее, чем представлялось раньше. Основная проблема заключалась в выборе материала для нити накаливания: он должен быть долговечным и не очень дорогим. Начав с химических веществ и металлов, которые команда Эдисона использовала в экспериментах с телефоном и телеграфом, они вскоре опробовали все материалы, которые им удалось найти, включая и те, которые отвергались научной литературой. Они стремились получить образчики материалов, часто в надежде на то, что в измененных условиях они поведут себя иначе, чем во время предыдущего испытания.
Виртуозы Эдисона не только собрали десятки тысяч образцов сырьевого материала со всего мира, чтобы опробовать их в моделях, начиная с платины и заканчивая японским бамбуком, но и подвергали эти материалы всевозможной обработке, намереваясь, например, с помощью химического покрытия изменить их свойства [145] . Джел рассказывает: «Самым интересным материалом были… волоски из пышных бород некоторых сотрудников лаборатории. Мы делали ставки, чей волосок продержится дольше» [146] . В какой-то момент было решено остановиться на платине, однако ее дороговизна вынудила Эдисона «прочесать» весь мир в поисках рудников, чтобы увеличить поставки и, как следствие, снизить цену. Кроме того, Эдисону пришлось придумать новые методы обогащения железной руды, однако эти попытки не имели успеха [147] .
145
Israel, op. cit., p. 172–176.
146
Jehl, o p. cit., p. 338.
147
Israel, op. cit., p. 184.
Когда команда обнаружила, что вакуум невероятно повышает долговечность нити, Эдисон пригласил одного из самых талантливых стеклодувов в мире – Людвига Боема (Ludwig Boehm), тугодума, служившего мишенью для шуток сотрудников. Несмотря на это, Боем и его команда разработали, возможно, лучшую на тот момент вакуумную технологию в мире [148] . В конце концов, Эдисон решил остановиться на угольной нити, как на самой экономичной, долговечной и энергосберегающей. После краткой демонстрации инвесторам технических возможностей изобретения и публичного показа в 1880 году для репортеров и общественности, Эдисон закрыл двери своей лаборатории для посторонних и сосредоточился на коммерческой стороне дела, которую он еще не затрагивал [149] .
148
Jehl, op. cit., p. 325–327.
149
Israel, op. cit., p. 187–188.
Развитие системы электроснабжения: создание командной культуры, «сообщества братьев по духу»
Недостаточно было просто изобрести жизнеспособную лампу накаливания, нужно было также выстроить целую систему «подпорок», которые позволили бы Эдисону зарабатывать деньги на этом изобретении: генераторы, распределение тока, различные приспособления, счетчики; то есть нужна была новая система электроснабжения. В результате Эдисону пришлось возглавить исследования, чтобы быть в курсе всего происходящего в лаборатории, отвечать на основные вопросы и контролировать ход различных взаимосвязанных проектов. Работа по конструированию и испытанию моделей была передана другим [150] .
150
Ibid., p. 191.
В начале 1880 года у Эдисона работало около 60 высокопрофессиональных сотрудников. После работы над созданием электрической лампочки они стали единой командой – с одним видением и одной мотивацией, с вездесущим Эдисоном, которого считали одним из «парней», но при этом авторитетным лидером. Горстка людей, находящихся на иерархической верхушке и называемых «огоньками Эдисона» (live-wire Edisonians), получала самую интересную работу, а также долю от прибыли. Сотрудникам более низкого уровня платили гораздо меньше: считалось, что их преданность делу обусловлена энтузиазмом и надеждой на продвижение. Работники Эдисона должны были являться к нему по первому зову, но несмотря на суровые требования к ним, в лаборатории царила атмосфера неформального общения и свободы. Известно, что лаборатории Эдисона были шумными местами, где находилось множество людей, которые часто оказывались на грани срыва. Однажды он заявил журналистам, что его «парни» работали без всякого регламента лишь потому, что пытались чего-то добиться [151] . Чарльз Л. Кларк рассказывал:
151
Millard, op. cit., p. 56.