Вирус бессмертия
Шрифт:
– В чем?
– Во всем.
– А когда совершенство будет достигнуто? – Варе понравилась эта игра словами.
– Этого никогда не будет. Всегда и все можно улучшить, – улыбнулся китаец. – То, что совершенно сегодня, завтра несовершенно. Опять надо трудиться!
– А у нас говорят, что лучшее – враг хорошего.
– Это тоже от зимы, – покачал головой Ли. – Вы постоянно спешите сделать все до наступления холодов.
В дверях спальни показался профессор. На нем был золотистый шелковый халат с вышитыми красной нитью драконами и мягкие тапки с задранными вверх носками.
– Не морочь гостье голову, – шутливо сказал он. – От вашей восточной философии даже мои привычные ко всему мозги становятся набекрень.
Варшавский чинно расположился в кресле и налил из кофейника в крохотную перламутровую чашечку. Понюхал, пригубил.
– Соли положил маловато, – попенял он Ли. – Принеси еще чашечку для Варвары. И свари для нее порцию.
– Сейчас, – китаец склонился в почтительном поклоне. – Будет сделано!
Садясь за столик, Варя поймала себя на мысли, что ее задевает манера Варшавского разговаривать с китайцем как со слугой.
– Как спалось? – поинтересовался профессор.
– Очень хорошо. Знаете, я так устала от того, что дедушка курит! Все в квартире табаком провоняло. Поутру встаю вот с такой головой. – Варя широко развела руки. – А здесь хорошо. Тихо. Если бы не дед, я бы к вам попросилась в домработницы. Вряд ли только я оказалась бы полезнее Ли.
– Ты это брось, – усмехнулся профессор. – Сашину дочку я в домработницы нанимать не собираюсь! Мы, конечно, не очень близко с ним дружили, но все-таки. Сколько захочешь, столько и живи. А можешь просто ночевать сюда приходить, после того как деда покормишь.
– Правда?! Пока Павка не вернется, я бы с радостью… Ой! – воскликнула Варя. – Кстати, вы утром позвонить обещали! Вы не забыли? Извините, что я напоминаю.
– Рано еще, – сказал профессор.
И Варя насторожилась. Может, на самом деле профессор не хочет никуда звонить?
Ли принес еще одну чашку, наполнил кофейник из медной турки и налил кофе Варваре.
– Спасибо, – улыбнулась она китайцу, который тут же с каменным лицом исчез. – Владимир Сергеевич, а можно у вас узнать, кто вчера ночью приезжал?
– С чего ты взяла, что кто-то приезжал? – сдвинул брови профессор.
– Я случайно слышала разговор. Это ведь был человек из НКВД?
– Ну, допустим. А тебе-то что за интерес?
– Разве вы не могли у него справиться насчет Павки?
– Конечно, нет! – Варшавский повысил голос. – О таких вещах можно справляться лишь у самых близких знакомых. И то не у всех. Я же говорил – время сейчас такое. Ты ничего не поняла из моих объяснений!
– Наверное. Простите. – Варя отпила из чашки и невольно поморщилась. Кофе был густым и очень горьким, он не имел по вкусу ничего общего с тем, который подавали в фабричной столовой. Варя посмотрела на бисквит и подумала, что горечь кофе можно заесть сладким.
Но разочарование в профессоре, друге отца, было таким внезапным и сильным, что даже от сладкого легче не стало. Ночью он показался ей таким значительным, таким могущественным человеком, но, оказывается, он тоже трус.
Она побоялась продолжать разговор, совершенно уверившись, что профессор никуда не станет звонить, а скажет вечером, что не смог ничего узнать. Точно не станет. Побоится.
– Я пойду. – Варя доела бисквит, отставила недопитую чашечку и поднялась. – Мне ведь на фабрику.
– Рано еще! – профессор обернулся и посмотрел на часы. – Хочешь, Ли затопит титан? Можно будет ванну принять.
Это было соблазнительное предложение, поскольку в квартире отца титан прогорел, а на замену не было денег, так что воду для мытья приходилось нагревать в большой выварке, а потом тащить ее в ванну. Варя подумала и решила, что с профессором надо поступить так же, как он поступает с Советской властью: воспользоваться тем, чем можно воспользоваться.
– Хочу, – кивнула она.
– Ли! – крикнул профессор китайцу. – Будь любезен, сделай для барышни ванну.
Китаец возник в дверях, кивнул и удалился в ванную, откуда донеслось шуршание старых газет, предназначенных на растопку, а затем гудение жаркого пламени.
Кофе пришлось допивать, а чтобы не чувствовать его сильной горечи, девушка вновь налегла на бисквиты, вызвав невольную улыбку хозяина.
– Я почитаю, с твоего позволения, – сказал профессор и открыл журнал.
Вскоре Ли сообщил, что вода согрелась, и проводил девушку в ванную. Варя закрылась, скинула одежду и с наслаждением залезла под горячий душ, брызжущий из металлической лейки с фаянсовой ручкой. Пламя в титане гудело, создавая ощущение тепла и уюта. Звонкое пространство ванной комнаты усиливало каждый звук, и Варя невольно прислушалась к голосам, доносящимся из гостиной.
– Тебе не следовало подслушивать нашу беседу, – возмущенно говорил профессор.
– Вы говорили очень громко, – ответил китаец. – Специально я не стал бы подслушивать. Но раз уж так получилось, я могу поделиться своими опасениями?
– Ну, изволь.
– Кажется, большевики знают больше, чем пытался показать этот Дроздов.
– Почему ты так решил?
– По некоторым деталям, – пояснил Ли. – Дроздов расспрашивал вас таким образом, словно хотел не узнать новое, а прояснить некоторые не совсем понятные ему моменты. Словно у него уже подготовлен реципиент, и Дроздову хочется провести все без промашек.
– Да. Я тоже это заметил. Но ведь подготовить реципиента в Москве невероятно сложно. Одна лишь девственность чего стоит! Сейчас молодые люди лишаются ее в двадцать лет.
– Думаю, не очень сложно. Молодежь у вас все время чем-то занята, все время на виду. К тому же все зависит от того, когда Дроздову стало известно о качествах, которыми должен обладать реципиент. К примеру, если информация попала к нему сразу после нашей экспедиции, то он мог взять подростка-девственника заранее и держать его до нужного дня в изоляции.