Вирус забвения
Шрифт:
Он заблудился в Даун Тауне, потом нашел выход, пришел к блокпосту. Его хотели убить… Или нет – если бы хотели, то точно убили бы. Лохлан потрогал рану на голове и сразу вспомнил, что произошло. Но допроса он не помнил. Возможно, его и не было.
Вроде бы он решил выбираться из Даун Тауна. Похоже, сейчас самое время.
Снаружи снова послышались выстрелы. Сначала одиночные, из «дыродела», потом сплошной гул «ревунов»: прибыло подкрепление. Следом слуха Лохлана достигло злобное шипение, а спустя несколько секунд нос уловил едкий, кажущийся знакомым запах. Слезогонка! Вот что это такое. Прочь, прочь отсюда!
Лохлан осознал
Снаружи, метрах в тридцати от блокпоста, возвышалась огромная баррикада, сложенная из всего, что нашлось в окрестных кварталах. Среди мебели, камней и мусора явственно виднелись чьи-то руки, ноги, головы. Люди широким потоком перебирались через самодельное укрепление и бежали сюда, к бетонному забору. Но сзади уже до кого-то дошло – прямо за спиной Лохлана раздался истошный вопль: «Назад!», утонувший в общем гвалте несущейся вперед толпы.
Через высокие бетонные блоки медленно, словно в фантастическом фильме про иные миры, полз белесый туман слезогонки. Те, кто только что взобрался на баррикаду, увидели его. Еще они, наверное, видели, как пули «ревунов» оставляли в телах бегущих за кордоном безобразные кровавые дыры. Поэтому нет ничего удивительного в том, что большая часть взобравшихся волной, топча тех, кто еще только лез наверх, откатилась назад.
В голове стучало, как молоток о головку гвоздя, только одна мысль: нужно срочно уйти отсюда, убраться с дороги вошедших в раж бунтовщиков и несущихся из-за спины, со стороны Даун Тауна пуль. В подтверждение своих мыслей Лохлан увидел, как из тел нескольких бегущих на него людей с тихим звуком «чпок» вылетали целые куски мяса, догоняемые фонтанчиками темно-багровой крови. И только спустя еще секунду прямо за ним, как будто над самым ухом, по-настоящему взвыл несущий смерть «ревун».
Лохлан, не разбирая дороги, побежал. Не вперед, туда, где возвышалась баррикада, из-за которой продолжали выползать обезумевшие люди, тут же попадая под град пуль. Вбок, в какой-то переулок.
Здесь тоже были люди. И везде, куда мог попасть взгляд, была кровь. Яркая, только что пролитая, темная, успевшая загустеть, засохшие бурые пятна. Двое мужчин с безумными улыбками на лицах куда-то тащили третьего. Тот вяло отбивался. С трепыхающегося тела на асфальт падали крупные капли крови. Всюду было красное, везде.
Лохлан бежал. Мимо собирающихся на битву с СБА людей, мимо дерущихся друг с другом не на жизнь, а на смерть бродяг, не поделивших снятые с трупа ботинки, мимо матери, оплакивающего своего задавленного в толпе ребенка. Лохлан бежал, пытаясь найти выход. Он должен, обязан найти то, что может остановить этот хаос. То, что должно остановить.
Странные, совершенно безумные мысли. И никаких воспоминаний. Только красное то и дело всплывало из небытия, из глубокой черноты.
Непонятное чувство вины за происходящее давило на разум Лохлана. Это он виноват, это он недоглядел, он недоделал. Зачем он ввязался в авантюру, для чего пошел?
Лохлан резко остановился.
Створки коробки были заперты. На облупившейся красной поверхности надпись белыми буквами: «Собственность корпорации «МегаСофт»». Полная ерунда – нет в Лейте никакой корпоративной собственности. Лохлан подергал створки сильней, но они не поддавались. Что нужно сделать? Ведь приз находится внутри. Или нет?
Флетт закрыл глаза и сосредоточился на черноте, в которую погрузился. Мыслей, как процесса, не было. Ответ появился сам собой. Не воспоминание, именно ответ. Другой назвал бы его догадкой.
Дыра нашлась слева – под красной будкой была небольшая полость, скорее всего просел подмытый волной грунт. Вход в схрон был прикрыт куском бетона, но можно было и не закрывать его – кого заинтересует провал в асфальте?
Лохлан осмотрелся. Вокруг ни души. Куда все подевались?
В яме лежала небольшая металлическая коробка. Наглухо закрытая, будто запаянная. Крышка даже не пошевелилась, когда Лохлан попытался поддеть ее. На передней поверхности коробки он нашел маленький черный квадратик. На блестящей поверхности квадратика отчетливо виднелся отпечаток чьего-то пальца. Флетт вспомнил название этой штуки – сканер отпечатков пальцев.
Он приложил большой палец к сенсору. Внутри черного квадратика на мгновение вспыхнуло. И ничего не произошло. Здесь есть какой-то секрет, но его не вспомнить, даже и пытаться не стоит.
Лохлан подумал о «памяти тела». Может быть, это сработает? Главное, полностью отрешиться, не думать о пальцах.
Он зажмурился и попытался вспомнить, что он делал в Даун Тауне. Что же там произошло? Но из небытия всплывали только неоформленные образы какой-то черной книги.
Пальцы сами собой двигались, по очереди, словно выстукивая замысловатый ритм, опускались на сенсор сканера. Внутри коробки тихо стукнуло, и крышка приподнялась. Сработало.
Там лежал какой-то откровенный хлам. Скомканный листок бумаги, исписанный непонятными, наполовину расползшимися под действием влаги словами. Небольшой серый цилиндр, мягкий на ощупь; к нему приклеен клочок белой бумаги со столь же непонятной, как на смятом листе, фразой. Небольшая, сантиметра четыре в высоту, страшная фигурка, вырезанная из дерева, на шнурке. Никакого смысла и никакой связи между этими вещами не было, если не предаваться мистическим настроениям – на каждой из них была своя красная отметина: красный квадрат на цилиндре; красная галочка, выведенная от руки, на исписанном желтоватом листке; красный шнурок, на котором висела фигурка.
Лохлан переложил вещи в карман. Больше в дыре ничего не было. Флетт повернулся и быстро пошел, не глядя куда. Похоже, это был самый верный способ найти нужное направление. На память надежды не было никакой.
Очень скоро людей стало больше, все куда-то спешили. Из подворотни впереди раздавались глухие звуки ударов и громкий крик. От этого крика пробирал мороз по коже. Люди шли по улице, все слышали крики несчастного, но никто даже не оборачивался – их это не касалось. «Но ведь так нельзя, – подумал Лохлан. – Ведь там, в подворотне, может оказаться каждый, никто не застрахован. Или каждый сам за себя и другого выхода нет?»