Витязь на распутье
Шрифт:
Глава 15
И снова в парилку
Окончательно все выяснилось через пару минут, когда Дмитрий рассказал о своем замысле. Дескать, единственное, чего он добивался, так это моего согласия возглавить кампанию боевых действий в Прибалтике уже сегодняшней зимой, рассчитывая, что перед угрозой пострижения Федора в монахи я дрогну и сам предложу ему это в качестве своеобразной платы за то, чтобы он оставил Годунова в покое.
Я еще колебался, но он в качестве доказательства, что так все и было на самом деле, предложил пройти к царевичу, который, по его словам, ничего не знает, в том числе и о том, что его якобы собирались постричь в монахи.
Верить на слово я отказался,
– И как же ты объяснил ему мое отсутствие? – недоверчиво поинтересовался я, когда мы вернулись в комнату Дмитрия.
– Поначалу Басманов ответил, будто ты что-то неотложное вспомнил да к ратникам подался, а после второй чарки винца ему и вовсе не до тебя стало, – ответил государь.
– Он что же, так сразу и запьянел? – усомнился я.
– Так вино с травками было, – простодушно улыбнулся Дмитрий, – вот он и сомлел. Его и теперь не добудиться. Да он нам с тобой пока и ни к чему. Ты мне вот иное поясни: что в поклепе Шуйского правда, а что нет? Ведь не зря в народе сказывают, что дыма без огня не бывает, – задумчиво произнес он.
– Зря, – возразил я, решив умолчать про боярские уговоры возглавить мятеж – эдакая маленькая месть Дмитрию.
К тому же говорить о митрополите я не мог – дал слово, тем более что Гермоген-то как раз помалкивал. И еще одно: начни я рассказ, волей-неволей пришлось бы приплести царевича, ведь Василий Иванович разговаривал с ним, а не со мной, к тому же всем и без того понятно, что никто не стал бы беседовать со мной на эту тему, минуя Годунова.
Вдобавок еще и общий негативный настрой Думы, то есть сената, против меня. Словом, даже если скажу, толку никакого. Еще и боком может выйти – известно мне, как здесь устраивают свод [75] , когда доказательства отсутствуют. Обоих на дыбу – и давай наяривать кнутом, пока кто-то один не выдержит и не признается либо в том, что оболгал, либо в том, что выдвинутое против него обвинение правдиво. Так что верят здесь словам того, кто дольше продержится под пытками, вне зависимости от истинности его показаний.
75
Очная ставка.
Скорее всего, я окажусь покрепче, хотя и это спорно – когда впереди топор, запираются до последнего. Но даже если и так, то, думается, мне будет мало радости от того факта, что Шуйский отправится на плаху, – помню я руки Васюка после дыбы.
– Зря, – повторил я. – Бывает, и притом сколько угодно. А правда только то, что он действительно заезжал в Кострому и просил руки Ксении Борисовны, но Годунов ему отказал, вот он и…
– Ну-у тогда понятно, чего боярин озлобился, – понимающе кивнул Дмитрий и перешел к вещам, которые его интересовали куда больше. – И как мы с тобой решим про Эстляндию?
– Если в эту зиму, то нет, – отрезал я. – Истинный воевода ведет людей в бой, но не на смерть. У меня же пока ничего не готово, ибо я только начал подготовку.
Но сразу же постарался смягчить свой отказ. Мол, есть и еще причины, причем дипломатического характера. Негоже нам отправляться на Эстляндию словно в набег, подобно банде разбойников, а ведь мы пока даже не отправили к шведскому королю посольство от имени Густава. И как знать, вдруг король решит согласиться и по доброй воле выделит родному племяннику все эстонские земли.
– Посольство, считай, готово. А войну можно объявить, как токмо последует отказ, а он непременно будет, – безапелляционно заявил Дмитрий. – Сказывал мне Густав, что некогда писал свеям по просьбе царя Бориса, да все без толку. Вот и ныне прока ждать неча.
– Прошло столько времени, –
– А хошь бы и выделили. Все одно дадена будет Эстляндия яко Арцигуставу [76] и даннику короля, а сие для меня негоже. То русские земли, и володети ими надлежит Руси! – запальчиво отрезал он.
76
Приставку «арци» на Руси употребляли, когда речь шла о герцогском титуле, то есть в данном случае Дмитрий подразумевает, что Карл пожалует им Густава.
«Скажите пожалуйста, какой патриот выискался! Прямо тебе Жорж Милославский, даже хлеще! – припомнилась мне гайдаевская кинокомедия «Иван Васильевич меняет профессию». – Тот только против разбазаривания царского добра выступал, а этот еще и добавить к нему кое-что решил».
Все мои последующие возражения Дмитрием отметались столь же легко и непринужденно, словно он готовился к этому разговору. Впрочем, почему «словно» – скорее всего, так оно и есть. Да еще, по всей видимости, подключил и Густава, который, торопясь жениться на Ксении, и рад стараться. Вон, даже не утерпел и намекнул Дмитрию, что снабдил меня таким замечательным оружием, против которого не устоит ни одно шведское войско.
Пришлось ответить, что переданы только образцы, по которым еще надо все создавать, на что потребуется изрядное количество времени, а потом еще и обучить людей метанию. Это тоже займет не один день. Про начавшиеся тренировки с пращой я предусмотрительно умолчал.
Дмитрий не унимался, ласково квохча возле меня, как курица над только что снесенным яйцом.
Прогуляйся, освежись, С белым светом подружись! Что за жисть без приключений, — Просто ужасть, а не жисть!.. [77]77
Леонид Филатов. «Сказ про Федота-стрельца, удалого молодца».
Он даже предложил усилить мой полк любым количеством конницы и стрельцов, которое я запрошу. Я возразил, что это уже будет армия, возглавлять которую мне не по чину, да и бояре возмутятся, что он так возвышает иноземца. А даже если кто-то и согласится, все равно станет в ходе боевых действий морщить нос и поступать по-своему. То есть иметь таких под своим командованием та еще головная боль.
Но он опять выкрутился.
– А мы инако сотворим. Объявим тебя первым воеводой Большого полка, а потом всем именитым предложим остальные. Понятно, что откажутся, – опередил он мои возражения. – Вот и славно. Не желают, и не надо, а подмен им искать не станем, так что поедешь вовсе один, а уж опосля поставишь кого твоей душе угодно. Так как? – И в ожидании положительного ответа умоляюще уставился на меня.
Странно. Что-то я и не припомню, когда он на меня так просительно глядел, да и было ли такое хоть раз. Признаться, даже не по себе стало. Пришлось вновь быстренько прикидывать шансы «за» и «против».
Вообще-то можно было бы и не упрямиться, но мешало одно – сразу после возвращения Густав получит право просить руки Ксении, и нет никаких сомнений, что Дмитрий охотно даст добро на их брак.
Вдобавок и сама царевна, можно сказать, пусть не пообещала впрямую, но достаточно прозрачно намекнула шведскому принцу на свое согласие. Да, разумеется, на самом деле она ему откажет, но тогда королевич сможет во всеуслышание горланить на каждом углу о неверности русских женок и трепать ее имя.