Витязь специального назначения
Шрифт:
— «Спасибо», — это он так тебя благодарил тебя, — пояснил Акела, сам немного удивлённый. Чудит что-то Соловей.
— Да это-то словечко я как раз знаю. Как ты назвал меня?
— Финогенычем? — отозвался Васька, — ну, не лешим же тебя звать, да и леших много… А что, разве плохое имечко?
— Да нет, — подумав, согласился леший, — неплохое. Мне нравится. Отродясь меня никто, окромя как лешим да лешаком не кликал. А тут по имени, уважительно. Подмогну вам, ежели чего.
—
— Есть, как не быть. Недавно появились. Но это белые. Так они себя называют, — пояснил он, — но энти-то не шибко пакостные, людей пока вроде не едят, только дичину. А чёрные лишь мимоходом, как волки проскакивают, — Финогеныч в сердцах сплюнул, — крепость у них в горах. Я, ежели разобраться, тоже нежить. Но надо же и меру знать.
— Беспредельщики? — подлил масла в огонь Соловей.
— Как? А-а, во-во. Точное словечко. Никакого пределу не мают, творят что вздумается. Точно, беспредельщики. А вы-то их ищете али, напротив, хоронитесь от них?
— Да, в общем, немножко того, немножко другого, — пояснил Акела, — говоря понятнее, нам меч нужен, который они в башне хранят. Ну, сам понимаешь, раньше времени нам встречаться ни к чему.
— Эт-точно, — прямо как товарищ Сухов, отозвался хозяин здешнего леса, — ежели чем подмогнуть надоть, то только скажите.
— Можешь, — серьёзно сказал Андрей, — дерево целебрис знаешь?
— Эт по-вашему целебрис, а по нашему просто синник. Кто ж его не знает?
— В предгорьях его много? — спросил Акела.
— Не так, чтобы много, но есть. Да пошто оно вам?
— Надо нам в Ониксовую Башню попасть, на самый верх, где орки меч прячут.
— Так дерево то совсем низкое, — разочарованно вздохнул Финогеныч, — не достать с него. Да и башня та, вообще, выше всех деревьев.
— Дружище, — проникновенно сказал Барс, — ты нам только дерево покажи, а оно нам поможет наверх попасть.
— Дерево тебе поможет? — недоверчиво хмыкнул лесовик, — Ишь, ты! Ровно лешак говоришь. Как энто оно тебе… Летать, что ль, научит?
— Да ты не хмыкай раньше времени, — серьёзно сказал Акела, — посмотришь сам, коли интересно. Ты, главное, дерево покажи.
— А что? И посмотрю. Любой пичуге крикни — позови, мол, Финогеныча, — он с явным удовольствием произнёс новое имя, — лысый башку расчесать не успеет, как я уж рядом буду. Ну, прощевайте.
Он легко поднялся и пошёл к лесу. У самых деревьев обернулся.
— А ежели хотите в доброй баньке попариться, возьмите чуть левее солнышка, — аккурат к вёске выйдите. Люди живут добрые, хоть и чудные немного. Христианами себя называют.
— Как? — чуть
— Христианами, — повторил леший, — они зла не чинят, идите смело, — и скрылся за деревьями.
— Вот так, ещё и христиане, — озадаченно почесал затылок Барс, — ещё и живут рядом с орками.
— Рядом! — саркастически хмыкнул Дорин, — три пары сапог истопчешь, пока до этого «рядом» доберёшься. Вы лучше скажите — что вы там с деревом этим удумали?
— Да, — подхватил Берендей, — или вы лешему просто голову морочили?
— Мужики, вы не поверите, но из сока этого дерева можно сделать такую штуку, что летать по воздуху можно вроде мыльного пузыря, — Акела руками обозначил перед собой большую окружность.
— Как это — летать? — растерялись оба.
— Друзья, — вмешался Андрей, — это долгая песня, если на пальцах показывать. Сами, даст Бог, всё увидите.
— А вот в баньке и впрямь попариться не грех, — потянулся всем телом Акела, — как думаете, други?
…К деревне, о которой говорил леший, они вышли ещё до обеда. На большой опушке стояло с десяток добротных изб из круглого леса. Посередине, — самая большая, видать, общинная. Из труб тихонько курился дымок, стелясь к земле. Погода уже повернула на оттепель. Им навстречу пушистыми клубками выкатились звонкоголосые лайки, из-за прясел отозвались псы калибром покрупнее, — от баритона до октавы.
— Сейчас выскочат мужики с топорами, — прокомментировал ситуацию Барс, — и начнут нас, горемычных, посекати, поваляти и попинати…
Гном с Царём лесов хмыкнули. Акела не удержался.
— Сиротинушка ты наша беззащитная… Ты у нас ещё и аккордеон, оказывается.
— Баян, серая ты личность.
Крайние воротца распахнулись и, навстречу путникам, вышел высокий русобородый мужик в накинутой на плечи дохе.
— Здравствуйте, люди добрые.
— И тебе не хворать, — отозвался Акела, — мы люди мирные, путешествуем по своей надобности. Не возьмёте ли на недельку на постой? Заплатить есть чем.
— У нас с честных гостей плату брать не принято. Проходите ко мне. Гость в дом — Бог в дом.
— Спаси тебя Христос, хозяин, — поклонился Акела.
Глаза хозяина широко распахнулись: «В Христа веруете?»
— А то, — отозвался Соловей и размашисто перекрестился, неуч. Мужик недоумённо посмотрел на него, жест этот ему явно был не знаком. Ясен пень, крест как символ в их мире стали почитать века на три позже. Вот двоечник проклятый.
— Это в знак того креста, — пояснил он хозяину дома уже во дворе.