Витязь специального назначения
Шрифт:
— А крест-то зачем почитать? — удивился мужик, — орудие палаческое, будь оно проклято.
Ситуация, блин. И всё из-за Васькиной малограмотности. Ох, как бы нам это не икнулось. Акела раскрыл рот…
— Раб божий, — раздался вдруг вкрадчивый, мягкий голос Барса, — крест мы почитаем не как орудие палача, но как символ того великого искупления грехов людских, ради которого Иисус на него взошёл.
Мужик оторопело уставился на них и замер, держась за ручку двери.
— Да вы кто же будете? Ох, что это я? Заходите, братья. И вы заходите,
Изба пахнула на них тёплым и сытным духом жилья. Тихо потрескивала лучина в светце, шипели в подставленной плошке с водой падающие раскалённые угольки. У печи стояла молодая статная женщина, из-за стола таращился вихрастый пацан лет десяти.
— Это жена моя, Мария. Сынок Пётр. А сам я — Андрей. А вас как зовут, братья?
— Я тоже Андрей, — улыбнулся Барс, — тёзки мы с тобой, хозяин.
— Василий.
— Георгий. А это друзья наши — сам Царь Берендей и почтенный гном Дорин, сын Бафура.
— Проходите к столу, присаживайтесь. Оружие только оставьте у порога.
Пока они раздевались и свешивали одёжу и оружие на прибитые у дверей рога изюбря, Мария успела накрыть стол. Боже, чего там только не было! Душистый тёплый каравай, большое блюдо с парящим отварным мясом, приправленным какой-то зеленью, в чашках крепкие солёные рыжики и груздочки с налипшим смородиновым листом. Крупно порубленные куски холодной стерляди с застывшим на них желе, икра с торчащей из неё деревянной ложкой, куски запотевшего сливочного масла, румяные блины, пироги, заедки…
— Андрей, ты будто нас ждал, — удивился Акела, — или праздник у вас какой?
— Брат Георгий, — удивлённо и даже насторожённо глянул на него Андрей, — завтра же Рождественский пост начинается. Вы посты не блюдёте, что ли?
— Рождество?! — присвистнул Витязь, — Ничего себе!
— Прости, брат Андрей, — за всех повинился тёзка, — мы в дороге так давно, что даже дни уже считать перестали.
— Акела, — наклонился к его уху Берендей, — я всё знаю про этого Христа, но не могу понять, — за что его люди так почитают?
— Ты о Творце, создавшем этот мир, знаешь?
— Знаю, конечно.
— Христос — его сын.
Царь Берендей задумался, потом решительно мотнул головой: «Что-то у тебя не сходится. Творец же не человеческую сущность имеет».
— Ну, конечно. Вдобавок, создав человека, он увидел, что это не лучшее его творение.
— Да уж, — хмыкнул собеседник, — у нас бытует такое поверье, что он создание человека поручил любимому ученику, а тот, ну… в общем, не справился.
— Такое поверье и у нас есть. Вот и получился человек существом противоречивым, — душа тянет вверх, а бренная плоть — вниз. Ученика-то потом Творец низвергнул в ад за гордыню его непомерную. Но ты же знаешь законы магии? Творение настроено на создателя.
— Ты не объяснил, почему Христос, будучи человеком, стал вдруг сыном Творца.
— Всё просто. Творец часть своего «Я» поместил, как зародыш, в лоно
— Ну, так, в общих чертах. Не пойму только, как при всём его могуществе люди смогли его казнить?
— Да он сам пошёл на это. Смертью он перед Творцом выкупил все грехи, которые человечество успело наколбасить с момента сотворения первого человека.
— Творец это всё человечеству простил?
— Старые грехи — да. А вот саму казнь и то, что после, — уж извините.
— Всё равно не понимаю — в чём высший смысл?
— Смысл в том, что человек — самое несовершенное, но самое любимое творение Господа. Он всё равно надеется. что мы станем достойны своего Творца. Но пока — увы.
— Творец непогрешим, это даже нечисть знает, но когда мы смотрим на людей… Решительно непонятно — для чего он вас создал? Не прими в обиду мои слова.
— Не приму. Я в своей жизни сотни раз видел такое, что сам решительно отказывался понимать — в чём была задача Творца. С другой стороны — кто мы такие, чтобы его обсуждать? Наш мозг против него пылинка.
— Пожалуй. Хотя и среди эльфов существует мнение, что будущее за людьми. Иногда и мне кажется, что в вас есть что-то, возвышающее вас над нами всеми. Но что?
— Это «что-то» и есть душа, та самая частичка «Я» Творца, которую он в нас вложил ещё при сотворении. Из всех обитателей Вселенной такая душа есть только у человека.
От долгой умной беседы у Акелы пересохло в горле. Взяв со стола чашку с холодной медовухой, он выпил её залпом и только тут заметил, что все внимательно смотрят на них с Берендеем. Похоже, их разговор, по крайней мере значительная его часть, стал общим достоянием.
— Да, Борисыч, — протянул Барс, — если такой умный, чего строем не ходишь?
— Видать, не настолько умный.
— Велика премудрость твоя, брат Георгий, — уважительно сказал хозяин, — не скрою от вас, братья, что вся наша весь, — христиане. Но иногда, когда кого-нибудь начинают одолевать сомнения бесовские, я не знаю, что сказать в ответ. Ладно, что уважают меня люди. Верят мне на слово. Но слаб человек, особенно молодой. То и дело — отчего да почему?
— Прости, брат, — мягко ответил Акела, — то, что человек хочет умом Бога понять — это не от беса, а от Бога.
— Это как же? — вскинулся Андрей — хозяин дома, — сказано же в писании — не мудрствовать лукаво!
— Так то ж — лукаво, — иезуитски улыбнулся Акела, — они ж Бога понять хотят, а не осрамить. Ну, вот, для примера. Я в вере твёрд? На твой взгляд.
— Твёрд, я думаю.
— Ну, вот и сравни. Возьмётся Враг рода человеческого хитрыми вопросами искушать меня и любого отрока из твоей веси, который с твоих слов все десять заповедей наизусть знает. Кого лукавый быстрее запутает и сомнение в душе посеет?