Включай характер, Борода! (сборник)
Шрифт:
– Сначала показалось расстояние между дырками большое, я уменьшил, а потом осталось пустое место, и я продырявил.
– Витя, знаешь, чем отличается сверловщик от сверлильщика?
– Типа, я?
– Типа, ты… Сверловщик сверлит отверстия, а сверлильщик делает дырки, железо дырявит почем зря!
– Из зарплаты высчитают?
– Иди к Диману, - Михалыч вернул фланец. – Пусть заварит твои дырки. Потом вместе просверлим.
Вставать не хотелось. Жаркое лето с улицы заносило в цех расслабляющую истому. Голоса станков,
«Цирк уехал, клоуны остались!»
– Сварной, заметив мастера, пригасил пение, скрутил стружку мотком и бросил в ящик. Изобразил руками и лицом невинность, исчез в направлении сварочного поста.
Вот еще чудо. Двадцать пять лет, а все никак не угомонится, шкода. То старую перчатку подпалит, и наслаждается, глядя на высматривающих пожар токарей, то в перерыве краны подачи эмульсии пооткрывает. Рабочий включает станок, а в него струя молочно-белой жидкости. Шустрый хлопчик на проделки, и как-то с рук сходит пакостнику.
Однако, пора работать.
– Витя, оторвись на минуту. Через часик подвезут экскаваторный ковш. Надо будет «ухо» просверлить.
– На «немце?» – Витька вопросительно кивнул на крайний в ряду сверлильный гигант немецкой довоенной постройки.
– На нем. Отверстие большое. Привезут, измеришь и сверло подберешь. Ну и, закрепи покрепче.
– А нельзя было сначала просверлить, а потом приваривать «ухо»? – Витька сделал ударение на последнем слове, он, как всегда быстро, «въехал» в проблему и смотрел на мастера с легкой усмешкой.
– Умничать будешь не здесь, - Михалыч улыбнулся в ответ. – За тебя уже подумали. Просто возьми и сделай.
– Сделаем. Поставлю минимальную скорость и подачу. Просверлим.
– Дерзай.
Прошли времена, когда приходилось оглядываться на Витьку, что он в очередной раз «напортачил». Теперь ладный девятнадцатилетний паренек свободно управлялся с любыми сверлящими устройствами и разнообразной номенклатурой деталей и изделий. Сам оплачивал учебу в колледже.
– Кстати, - приостановился Михалыч. – У тебя диплом скоро?
– У-уже… - Витька заулыбался во весь рот.
– И с осенним призывом отбываю в десантные войска.
– А с кем я останусь? – Михалыч глянул на Витькиного напарника, толстого малоповоротливого парнягу лет двадцати, неуклюже ковыряющегося под станком.
– Николай, что там потерял?
– Сверло уронил. Вот. – Николай, пыхтя и отдуваясь, выпрямился и загородил своей фигурой проход.
Михалыч взял сверло из его рук и поморщился: кромки неровные, углы разные.
– Пойдем, горемыка, покажу мастер-класс.
Витька, готовясь сверлить семидесятикилограммовый ковш, двигался неторопливо и осмысленно. Отточил и вставил сверло. Разместил, подогнал центр будущего отверстия. Струбцинами и прихватками закрепил изделие на рабочем столе. Выставил нужные скорость и подачу. Пощелкал кнопками: «Вперед», «Назад», «Стоп».
– Махина, - напарник Николай хлопнул по станине ладонью. – Не боишься на таком чудище работать? Он ведь железный, ему все равно, что крутить: сверло или сверловщика.
– Железу хозяин нужен, - вклинился в разговор подошедший Диман. – А не как вы: то один на станке работает, то другой, а такую дуру сразу не остановишь.
– А я слышал, - Николай запыхтел, стараясь выложить историю, пока не перебили.
– У девчонки-токарихи были волосы длинные, а работала без косынки. Так с волосами весь скальп шпиндель стянул.
– Эту историю в любом ПТУ мастера на первом курсе рассказывают, - скривился Диман, - а вот месяц назад в соседней автобазе водила чинил кардан, включилась скорость, и его, как фуфайку на кардан намотало.
– Диман победно посмотрел на приятелей и еще повторил “крылатое” сравнение.
– Как фуфайку.
– Не болтайте под руку, - Витька регулировал подачу эмульсии на сверло. – Перед этим станком уже прошли толпы Витьков и Николаев, - глянул на сварного. – И прочих праздношатающихся Диманов, и он сам определяет, кому подарить благосклонность, а кого наказать примерно: башку снести или пинка хватит.
Еще раз осмотрел конструкцию и включил станок. Сверло, толщиной с мужскую руку, не быстро завращалось, коснулось железа и с напряженным урчанием стало погружаться в металл, закручивая толстую широкую стружку.
Витька, понаблюдав за сверлением, отвернулся, поискал глазами и отошел к соседнему станку за кочережкой. Диман хитро подмигнул Николаю и, схватив со стола ворох ветоши, поднес к сверлу. Есть повод повеселиться, пока Витька размотает со сверла груду обтирочных тряпок. Увы, пакость не удалась. Прежде ветоши стружка захватила край рукава, и сверло, равнодушно вращаясь, стало его наматывать.
Оглянувшийся на крик Витька, увидел упирающегося ногами в станину и орущего Димку. Бросился к станку, но путь закрывала толстая туша напарника.
– Как жить с такой жопой?
– проломился, прорвался между Николаем и шкафом. Всей ладонью прижал кнопку «стоп!», но шпиндель продолжал вращаться.
Сверло уже стащило и намотало на себя больше половины рукава рубахи, и Диман с трудом удерживал руку в двух-трех сантиметрах от сверла.
«Такую дуру сразу не остановишь.» “А если попробовать?” - Витька без колебаний ткнул кнопку «Назад». Мощный агрегат, всхрапнул, будто схваченный за узду тяжеловоз и остановился. Не давая станку раскрутиться в обратную сторону, Витька придавил «Стоп». Сверло встало. Диман, всхлипывая “шнобелем”, высвободился из рубашки, оставив ее висеть на сверле. По его руке и плечам тянулись темно-красные полосы обожженной и содранной кожи.