Вкус смерти

Щелоков Александр Александрович

— Где он хранит оружие?

— Носит всегда с собой.

— Спасибо, товарищ. Вы очень нам помогли.

Когда милиционер вышел, Ныым вытер со лба капли пота.

Едва переступив порог палаты, вернувшийся с процедур Пермяков с подозрением посмотрел на Ныыма.

— Тут легавые не появлялись?

— Нет, никто не был.

— Мне пора сквозить, — сообщил озабоченно Пермяков. — С утра возле больницы «раковая шейка» стоит.

— Что такое «сквозить»? Что такое «раковая шейка»?

—

Мало того, что чухна, ты еще и тундра! Сквозить — это рвать когти. «Раковая шейка» — «мусоровоз».

Ныым и на этот раз ничего не понял, но вопросов больше задавать не стал. Ночью его сосед испарился, ничего не оставив на смятой койке и в тумбочке. Когда он ушел, Ныым не слыхал. Бандит и есть бандит…

В тот же день с бюллетенем на руках из больницы выписали Ныыма.

С какого-то момента, как заметил Шарков, события понеслись с калейдоскопической быстротой.

Когда Ныым покидал больницу, его встретил Прасол. Они прошли в городской сквер, сели на скамейку.

— Вот тебе, любезный, маленький сувенир, — Прасол протянул Ныыму плоскую серенькую коробочку. — Держи.

Ныым взял и стал с интересом крутить ее в пальцах.

— Что есть этто?

— Тебе название или назначение?

— То и труггое.

— Название — пейджер. Тебя устроит? Назначение — связь. Между мной и тобой.

— Я не путту держать связь с вами.

— Будешь.

— Это шантаж?

— Это деловое сотрудничество. Мы с тобой образовали траст — компанию на доверии. В таких отношениях со мной лучшая твоя страховка. Своих сотрудников я берегу. Ты понимаешь?

— О да, понимаю. Я теперь русский шпион?

— Нет, эстонский дурак.

— Вы не любите эстонцев?

— Что значит «не любите»? У меня среди эстонцев есть друзья. Настоящие. Дружба народов — это, Ныым, всего только лозунг. Зато, я знаю, существует дружба людей. Не взирая на национальности. Есть среди эстонцев и немало дураков. Таких, как ты…

— Почему я дурак?

— Потому что позволил Железному повести себя на грязное дело. Мнение о себе ты можешь исправить. В момент, когда Железный назначит операцию, ты мне сообщишь.

— Если я не сделаю этто?

— Ты все правильно понимаешь, Ныым. И еще, как у нас говорят, «заруби на носу». Вернешься домой, можешь ненавидеть Россию и русских. Но под одеялом. Ни в коем случае не бери в руки оружие. Пойми, Россия не всегда будет терпеть ваши штучки. Ты меня понял? Да, вот последнее. Держи, — на открытой ладони Прасол протянул Ныыму пузырек с двумя таблетками. — Когда соберешься выйти из игры с Железным, выпей одну. Тебя начнет рвать. Откажешься от участия в стычке.

— Хотитте отравить?

— Ты все-таки дурак, Ныым. Впрочем, я

дал тебе две таблетки. Выбери любую и проверь на собаке.

— Я возьму.

Пузырек исчез в кармане эстонца.

Вечером Прасола ждал приятный сюрприз.

— Можешь поздравить, — сказал довольным голосом Шарков, — мы обнаружили протечку.

— Кто?

— Прапорщик Липкин. Он приезжал в город и встречался с чеченцем Селимханом Имаевым. Нас на него вывел Белый, который из больницы от Зеленого приперся к Имаеву на ночевку.

— Ох, худо России, — задумчиво сказал Прасол. — Зажали ее с двух сторон великие державы — Чечня, Эстония. И Липкин посередине.

— По некоторым предположениям, Липкин продавал Имаеву боеприпасы. Завтра в хранилище начнется проверка.

— Каким образом начальник склада НЗ может быть в курсе дел комдива?

— Его жена — прапорщика Липкина — работает в секретной части штаба дивизии.

— Липкина надо брать до проверки хранилища.

— Не спугнем?

— Если правильно подойдем к делу — нет. Свяжись с прокурором.

На аэродроме десантной дивизии Шарков встретил Чумака. По трапу на бетонку спустился невысокий чернявый мужчина лет сорока, в кепочке с пуговкой, в зеленой куртке-встровке и коричневых ботинках с широкими носами. За ним два солдата вытащили на поле оружейный, добротно сколоченный ящик и большой брезентовый мешок.

— Товарищ Чумак? — спросил Шарков.

— Точно так, — отозвался приехавший. — Только, ради бога, не острите насчет Алана. Он мне ни брат, ни сват, ни седьмая вода на киселе. Я не заряжаю водопроводную воду, не лечу взглядом геморрои. У меня амплуа другое…

— Рад познакомиться, — протягивая руку, сказал Шарков. — Острить не в моем вкусе.

— Тогда мы сойдемся.

Прасол и Чумак при встрече обнялись.

— Слушай, наш дорогой Ильич, — сказал Чумак, — ты мне дашь спокойно поковыряться на даче?

— Разве я виноват?! — возмущенно парировал обвинение Прасол. — Вот, гляди, это он, Шарков, звонил Портнову и шумел: «Ах, пришлите нам Чумака, без него мы словно без рук».

— Верьте вы ему больше, — обиженно сказал Шарков.

— Товарищ майор, — извиняющимся тоном произнес Чумак. — Не обращайте внимания. У нас всегда тот прав, у кого больше прав. А с дачей у меня в самом деле труба. Колорадский жук заедает, собирать надо.

— Костя, выручай, — оставляя шутки, сказал Прасол, — мне нужно «уаз» усилить броней.

— Зачем? Возьми БТР или БМД и шуруй.

— Ха! Спасибо за совет. Но у меня клиент капризный. БТР ему на дух не нужен, подавай «уазик».

— Сколько дашь времени?