Владетельный рыцарь
Шрифт:
Калар зарычал от ярости и со всей силой попытался вырвать меч - но тщетно. Он не собирался выпускать из рук клинок Гарамона, потому что знал, что как только он выпустит рукоять, умирающий норсканец упадет со стены, забрав драгоценный меч с собой.
Бертелис врезался в белобородого варвара сбоку, впечатав его в зубец стены. Старый воин выронил топор, но ударил локтем по шлему Бертелиса с такой силой, что молодой рыцарь пошатнулся. Калар увидел, что меч его брата по самую рукоять загнан в бок норсканца.
Хьюбальд и Бальдемунд шагнули вперед, защищая Бертелиса. Белобородый
Калар уперся ногой в край бойницы и, дернув изо всех сил, наконец вырвал меч, отрубив при этом пальцы норсканцу. Все еще улыбаясь, варвар полетел вниз.
Обернувшись, Калар увидел, как белобородый берсеркер сдавил своими могучими руками шею Хьюбальда и душит его, а Бальдемунд тщетно наносит норсканцу удар за ударом.
Калар взревел и бросился на помощь своим кузенам. Норсканец успел оглянуться, прежде чем клинок Гарамона раскроил его череп. Кровь и мозг забрызгали лицо и кирасу Калара, и белобородый варвар наконец рухнул.
– Они прорвались!
– закричал Тассило, бросившись мимо Калара навстречу огромным воинам в черной броне, взбиравшимся на стену. Упал один рыцарь, разрубленный почти надвое невероятно мощным ударом топора. Другой гигант в черных доспехах, орудуя двумя мечами, мгновенно зарубил пару ратников.
Тассило врезался в первого из врагов, ударив его щитом. Норсканец был на голову выше молодого бретонского рыцаря, но обледенелые камни стены были скользкими, и варвар потерял равновесие. Прорычав проклятье, норсканец выронил топор и попытался пальцами в черной латной перчатке схватиться за край зубца, но не удержался и полетел со стены.
Второй воин Хаоса, чьи бледные глаза горели холодной злобой из-под шлема, шагнул навстречу защитникам. Почти небрежно он взмахнул одним из своих мечей, и Тассило, охнув от боли, упал на колени, когда оскверненное оружие рассекло его наручь. Тассило схватился за раненую руку, и Калар увидел, как металл наручи чернеет и ржавеет прямо на глазах.
На широких плечах воина Хаоса вместо плаща висели волчьи шкуры, он был гораздо выше Калара и его кузенов. От смертоносных зазубренных клинков норсканца поднимался черный дым, и Калар понял, что это, должно быть, один из вражеских вождей. За ним на стену лезли другие норсканцы, но взгляд Калара был прикован к огромному воину, приближавшемуся к нему. Это был достойный противник для бретонского рыцаря, и Калар радовался возможности доказать свою доблесть и воинское мастерство перед Владычицей и своими товарищами - и перед самим собой.
– Этот - мой!
– сказал молодой кастелян, хотя Хьюбальд и Бальдемунд уже отступили с его пути, оставив Калара один на один с врагом.
Тассило с трудом отполз назад, держась за раненую руку и явно испытывая мучительную боль.
Калар крепко сжал рукоять клинка Гарамона и, прошептав короткую молитву Владычице, шагнул навстречу вражескому вождю.
Вдруг его накрыла огромная тень, и Калар невольно присел, когда крылатый силуэт промчался прямо над его головой.
Вражеский чемпион
Защитники стены радостно закричали, когда Лодетэр пролетел над ними, салютуя своим мечом. Калар знал, что десятки людей видели, как парравонец сразил вражеского вождя, и не сомневался, что те, кто этого не видел - узнают об этом до конца дня.
– Ублюдок, - выругался Калар. Снова Лодетэр захватывал себе всю славу, а Калару и его товарищам оставалось лишь доделывать грязную работу.
Норсканцы бросились на них, и Калар едва успел поднять щит, чтобы отразить удар топора. Но удар был такой силы, что Калар упал на колени и в отчаянии взмахнул мечом. Клинок Гарамона глубоко вонзился в ногу атаковавшего его норсканца. Варвар с проклятьем упал, и его прикончил кто-то из крестьян, вонзив алебарду ему в лицо.
Едва Калар успел вскочить на ноги, как щит был выбит из его руки могучим ударом молота. Сразу же тяжелый сапог врезался ему в грудь с такой силой, что вышиб воздух из легких, и кираса загудела от удара.
Калар снова упал, в этот раз на спину, и ударился головой о камни. Если бы на нем не было шлема, вероятно, он бы погиб. А так его только оглушило, хотя головная боль будет мучить его еще долго - конечно, если он переживет этот штурм.
Пытаясь подняться, он увидел, что норсканцев, забравшихся на стену, уже всех перебили и их лестницы оттолкнули от стены.
Вражеский чемпион, пронзенный копьем Лодетэра, был еще жив, хотя явно смертельно ранен. Кровь, вытекавшая из его раны, была черной, и шипела на камнях, проедая в них маленькие ямки.
Норсканец злобно посмотрел на Калара, подошедшего чтобы прикончить его. Клинок Гарамона расколол шлем норсканца и снес почти половину его черепа, но враг еще не умер. Обломки шлема упали с лица воина, открыв месиво бескожей плоти. В волокнистых мышцах лица копошились личинки, а из безгубого рта торчали гнилые клыки. Изо лба норсканца вырастал большой рог. Калар сначала думал, что этот рог - лишь варварское украшение шлема, но теперь он видел, что рог растет из плоти и кости вражеского чемпиона.
Враг плюнул в Калара комком мокроты, размазавшимся по шлему рыцаря, попав чуть ниже глазной прорези. Калар слышал, как ядовитая кислотная слюна с шипением разъедает металл, и сорвал шлем с головы, бросив его под ноги.
Вражеский чемпион издал булькающий смех, в его белых глазах мелькнуло мрачное веселье. Калар ударил его снова и на этот раз снес его мерзкую голову с плеч. От трупа поднялось жуткое зловоние, вызвав у Калара тошноту.
К Тассило подошли несколько ратников, помогая снять наручь с его руки, и Калар увидел, что рана уже начала гнить. Он приказал крестьянам завернуть ядовитые черные мечи вражеского чемпиона в одеяла, не дотрагиваясь до них руками, и сбросить со стены вместе со зловонным трупом врага. Полдюжины крестьян стошнило от жуткого смрада разлагающегося на глазах тела.