Владимир Мономах
Шрифт:
Гита умерла за несколько дней перед пасхой, 7 мая 1107 года. Она лежала перед ним успокоенная, и тонкие брови её немного удивлённо, как в молодости, были приподняты вверх.
Здесь же он получил грустную весть о том, что сестра Евпраксия постриглась в монахини. В августе умер её муж Генрих IV, император Священной Римской империи, и как только Евпраксия узнала об этом, она пришла к Янке в Андреевский монастырь. Никакие уговоры сестры не могли изменить её решения. Если муж мёртв, твердила Евпраксия, она должна принять постриг.
Впоследствии Владимир записал в своём «Поучении»: «И на зиму в Смоленск пошёл: из Смоленска после Пасхи вышел; и Юрьева мать умерла».
Эти известия он поместил между двумя другими о страшных набегах половцев Боняка на Русь.
И неизвестно, сколько бы ещё
Из Смоленска он выезжал уже верхом, как в молодости, имея рядом поводных коней. Время не ждало. Одновременно он послал гонцов к братьям и не звал, а уже приказывал им явиться к лету в Переяславль. Он просил передать братьям свои слова, что не о переяславских добытках заботится он, а о благе всей земли и чтобы шли немедля вместе с дружинниками и пешцами, как на Сутень.
Пока Владимир скакал к Переяславлю, Боняк сумел захватить княжеские табуны и отогнал их к своим вежам, а по пути смел с лица земли сёла, деревни, погосты, которые попались ему на пути, я угнал в плен людей. Но дальше не стал испытывать судьбу и ушёл прочь, не дожидаясь погони за ним переяславского князя.
К середине лета 1107 года в Переяславль подтянулись княжеские дружины со всей Руси. Послушно пришли Святополк киевский, Олег Святославич, который вёл с собой дружины черниговскую и новгород-северскую. Снова среди князей был Мстислав, внук Игоря Ярославича.
Пришли и два Мономаховых сына с дружинами — Ярополк и Вячеслав. Переяславль наполнился людьми, звоном оружия, весельем.
Мономах ждал очередного выхода половцев: раз Боняк в мае не откочевал на юг — значит, теперь всё лето и осень он будет тревожить русские земли, а откуда он появится — никто не знал. Далеко в степь были посланы сторожи, им попадались отдельные мирные кочевья, но самого Боняка и его рать обнаружить не удалось.
Хан объявился со всеми своими силами через некоторое время на Суле у Кснятина, начал разорять и жечь там русские городки. Княжеские дружины бросились от Переяславля за Сулу, сумели догнать часть половцев, когда те уже уходили в степь, и навязали им бой. Половцы отчаянно отбивались, несколько раз переходили в яростные атаки, но, в конце концов, не выдержали и побежали прочь, потеряв многих своих ханов, обоз и полон.
В начале августа 1107 года они вновь явились на Русь, То было большое объединённое войско ханов Боняка и Шарукана. Шарукан вёл с собой уцелевших от разгрома в 1103 году донских половцев, а Боняк — приднепровских, до веж которых ещё не доходили русские рати. Вместе с этими главными ханами шли многие иные ханы. Половцы обступили Лубен со всех сторон и пытались взять город приступом, но когда горожане отбились, то пошли по округе, разоряя сёла и слободы, наполняя свой обоз новыми пленниками. К вечеру одного из дней за Сулой показались русские дружины, которые с ходу, сметая половецкие сторожи, перешли реку вброд и с кликом бросились на половецкое войско.
Удар Мономаха был столь неожиданным и дерзким, а кликнули руссы столь яростно и дружно, что половцы, не вступая в бой и не успев поставить свои стяги, бросились к коням и устремились прочь; другие же, не сумев взять копей, бежали в степь пешие, бросив полон и имение, захваченное в Русской земле. Мономах приказал догонять бежавших и рубить их, уничтожая живую силу половецкой конницы, подсекая тем самым корень будущих набегов, и руссы, кого смогли, — догнали и посекли, а пеших хватали руками и вязали путами.
Руссы гнали половцев до реки Хорола и лишь там перевели дух.
Уже в начало сечи Мономах приказал во что бы то ни стало взять Боняка и Шурукана, послал к их шатрам своих лучших дружинников. Однако оба хана успели ускакать. У самого Хорола руссы догнали
Эта победа состоялась 12 августа, и в этом году и в следующем снова было тихо: уже не хватало у половцев сил для ежегодного выхода в Русь.
Этой же осенью Мономах и Олег Святославич послали посольства в придонскую степь к ханам Аепе и другому Аепе, которые вот уже несколько лет после саковского совещания были мирны с русскими князьями. И этим летом они не пошли на Русь с Шаруканом.
Для половецких ханов это был трудный выбор. В степи долгими десятилетиями наверху удерживались лишь те ханы, которые могли поднять и возглавить воинов в очередной набег на русские, болгарские, византийские земли или на владения торков, берендеев, печенегов, наполнить половецкие вежи добытком, табунами коней, скотом, пленниками. И не беда, что время от времени они терпели жестокие поражения от соседей, из года в год, с неизменным упорством шли на Русь Тугоркан и Уруссоба, Алтунопа и Сугра, Боняк и Шарукан и ещё так недавно оба хана Аепы. Теперь уже отправились на жительство к богам Тугоркан и другие. Боняк и Шарукан с прежним упорством ведут половецкую конницу на Русь, поднимая в поход всех донских и приднепровских половцев. Но ханы Аепа и другой Аепа решили блюсти мир. Уже в Сакове для них было ясно, что в ответ на объединение степи с большими трудностями, тяготами и спорами стала объединяться и Русь. И возглавил это объединение Мономах, который, как это уже показала жизнь, неизменно одерживал верх над половцами во многих сражениях и начал даже тревожить их вежи. Бороться с Мономахом означало бы для них, живших зимами в нескольких переходах от Переяславля, гибель. Уклонение от этой борьбы могло бы подорвать их власть среди других ханов, среди простых половецких воинов, которые требовали новой добычи, новых набегов на сопредельные страны. К 1107 году хану Аепе и другому хану Аепе стало уже совсем трудно сохранять мирное устроение с Русью, и тогда они направили своих послов в Переяславль, прося Мономаха встретиться с ними ещё раз и закрепить мир браками дочерей обоих ханов с сыновьями старших русских князей. Это дало бы обеим сторонам не только желанный мир, но и помогло бы ханам, ставшим свояками русских князей и, может быть, самого Мономаха, сохранять власть над своими коленами.
Посольство встретили в Переяславле с большой радостью, тем более что только что русские князья завершили хотя и победоносный, но такой изнурительный поход против половцев. И кто знал в это время, как поведут себя хан Аепа и другой хан Аепа, располагавшие тысячами свежих конных воинов и откормленными к осени конями.
Послов потчевали на княжеских сенях в присутствии видных бояр и воевод, держали их у себя несколько дней, пока гонцы не известили о посольстве Олега Святославича, княжившего по соседству в Новгород-Северском. Олег пригласил послов к себе, и те долгие дни пировали и вели разговоры и с Олегом Святославичем. Потом послы были в Чернигове у Давыда Святославича.
Русские князья согласились взять за своих сыновей дочерей обоих ханов.
В январе 1108 года трое видных русских князей — Владимир Мономах, Олег и Давыд Святославичи двинулись в степь на встречу с ханом Аепой и другим ханом Аепой. Ханы подвинули свои вежи поближе к Русской земле и встретили князей неподалёку от своих станов, на реке Хорол, где совсем недавно руссы добивали половцев Боняка и Шарукана.
…Владимир, Олег и Давыд ехали в сопровождении многочисленных и богато одетых дружин, с развёрнутыми стягами и сами в червлёных плащах, в золочёных шишаках. На многих санных возах князья везли с собой дары обоим ханам — золото, серебро, вина, русское узорочье.