Владыка Асгарда
Шрифт:
– А зачем вы тогда стоите у моих дверей?
– Охраняем тебя от вампирш. Это очень докучливые твари. Перед обретением крыльев на них нападает страшная жажда, особенно по ночам, и они готовы сосать любую кровь, даже свиную. Зато когда вампирши становятся гарпиями, тут уж – вольному воля. Кровь гарпии не сосут, но способны залюбить неосторожного псиглавца до смерти. Ты их тоже бойся, витязь, ибо гарпия, вошедшая в раж, частенько рвет своего любовника на куски.
– Спасибо за предупреждение, – усмехнулся Мортимир. – Так я пошел.
– Конечно, иди, – кивнул Корн. – Я буду приглядывать за тобой на расстоянии.
Псиглавцы действительно не мешали Мортимиру осматривать замок, однако неизменно следовали в десяти шагах позади него. Разумеется, витязю, обученному всем приемом рукопашной борьбы, не составило бы труда избавиться от соглядатая, даже вооруженного мечом. Другое дело, что толку от этого не было никакого. Замок был настолько велик, что, казалось, Мортимиру жизни не хватит, чтобы его обойти. А когда он спустился во двор и прошелся по черным плитам, украшенным звездами, то уперся в высокую и совершенно гладкую стену. Он довольно долго шел вдоль стены, но приворотной башни так и не обнаружил.
– А зачем гарпиям ворота? – удивился его вопросу Крон. – Они ведь летают по воздуху.
– Но ведь вы, псиглавцы, летать не умеете, – рассердился Яртур.
– Нас внесли сюда гарпии на руках, они и вынесут, если возникнет такая потребность. Упрямый Мортимир псиглавцу не поверил, и еще долго ходил по двору, освещаемому бледноватым светом.
– Это лунный свет, – пояснил Крон. – Нашу землю совсем не случайно называют Подлунным царством.
– А солнце-то у вас бывает? – возмутился Мортимир.
– Бывает, – успокоил его Крон. – Сначала у нас много месяцев день, а потом много месяцев ночь. Сейчас наступила ночь. Время Мораны. В эту пору она особенно сильна, и в Подлунном царстве все подвластно ее воле. А ты никак бежать собрался, витязь? – Не такой уж я дурак, что бежать от своего счастья, – криво усмехнулся Мортимир. – На твоем месте я бы тоже не побежал, – вздохнул псиглавец. – Ведь смерть в объятиях Мораны, это счастье для простого смертного.
– И много было таких отчаянных? – насторожился Мортимир.
– Я мелкая сошка, – вильнул глазами в сторону Корн. – Откуда же мне знать.
Только через две седмицы Морана вспомнила, наконец, о пленнике и приказала привести его к себе. Среди псиглавцев и вампирш поднялся страшный переполох. Мортимира отыскали в одном из залов и почти на руках отнесли в бассейн. Перепуганные рабыни Мораны смывали с витязя грязь столь усердно, что едва не содрали с него кожу. Мортимир стоически вынес столь небрежное с собой обращение и не попрекнул вампирш ни словом, ни жестом. Его разбирало любопытство, и он обратился с вопросом к одной из вампирш, особенно усердствовавшей над его телом: – Уж не жених ли жалует ныне в гости к богине Моране?
– Ты угадал, витязь, – оскалила острые зубки рабыня. – Слепой Бер будет здесь с часу на час.
Мортимир не знал горевать ему по поводу приезда прадедушки или радоваться. Все зависело от того, какие мысли и желания сейчас обуревают капризную и своенравную Морану. И насколько она жаждет видеть своего жениха. Хотя, по мнению Мортимира, которое он не стал никому навязывать, рахман Коломан был все же куда более приличной партией для богини, чем, скажем, Аспид. Жуткий урод, убитый доблестным витязем Божидаром. Будь на месте Мораны любая другая женщина, купаться бы сыну Бутуя до конца дней своих в злате да серебре, но у богинь, как известно, свой вкус и свой норов. И порой они дарят свою любовь существам, явно недостойным их благосклонного внимания, чтобы в результате удивить мир Яви новым чудищем, носителем всяческих бед.
Если судить по одежде, в которую была облачена Морана, то готовилась она не к брачным утехам, а к походу. На богине были штаны и куртка из кожи, плотно облегающие ее тело. Талия Мораны была перехвачена поясом, богато украшенным серебром и драгоценными каменьями, на котором висел короткий меч.
– Ты готов к испытанию? – строго глянула Морана на Мортимира.
– Конечно, нет, – возмутился витязь. – Я раскис и размяк на твоих пуховиках.
– Тем хуже для тебя, – отрезала Морана.
– Дай мне меч, – попросил Мортимир. – И доспехи. Не могу же я идти на дракона с голыми руками.
– Твое испытание будет куда более серьезным, – произнесла Морана замогильным голосом и тряхнула перед носом у витязя серебряным сосудом: – Знаешь, что это?
– Вероятно, вино, – попробовал угадать витязь.
– Это жар-цвет, – пояснила богиня. – Он способен разбудить даже мертвого. Следуй за мной.
Богиня, видимо, не опасалась безоружного витязя, а потому не взяла с собой охрану. Куда она повела несчастного Мортимира, можно было только догадываться. Витязь очень надеялся, что в результате они выберутся за стены замка. И вот тогда он покажет этой самоуверенной девчонке, что сын Родегаста Асгардского способен не только ласково улыбаться капризным красавицам, но и пребольно бить. Ему почему-то казалось, что пары увесистых оплеух вполне хватит, чтобы вогнать колдунью в разум и навсегда отбить у нее охоту гоняться за благородными витязями.
К сожалению, они спускались в подземелье. Как только Мортимир это осознал, его настроение резко ухудшилось. Ибо подземная часть замка не уступала по размерам надземной его части, и выбраться отсюда в одиночку казалось делом абсолютно невозможным. Логово царицы ночи стояло, видимо, в очень сыром и нездоровом месте. Во всяком случае, стены подземелья были покрыты плесенью и слизью, а кое-где между камней сочилась вода. Свет в подземелье был, хотя каким образом он проникает в это место, наглухо отрезанное от внешнего мира, Мортимир поначалу не догадывался. И лишь спустя приблизительно час, он сообразил, что свет исходит от самой Мораны. Точнее, колдунья каким-то непостижимым образом рассеивает тьму именно там, куда направляет свои стопы, обутые в изящные кожаные сапожки.
– В первый раз вижу столь светоносную женщину, – не удержался от замечания Мортимир.
– Это похвала? – спросила, не оборачиваясь, Морана.
– Я бы не посмел возводить хулу на богиню, – поддакнул витязь. – Я только одно не пойму, почему тебя назвали царицей ночи, а не царицей дня?
– Разве луна менее важна, чем солнце?
– Без солнца, конечно, можно обойтись, особенно ночью, а вот без луны никак, – ехидно заметил витязь.
– Глупец, – вздохнула Морана. – Какое счастье, что ты не сын Яртура.