Владыка Асгарда

Шведов Сергей Владимирович

– Путь по воздуху короче, чем по земле, – загадочно проговорил Ермень.

– Так ведь грифон моей матушки сдох, – удивился Волох.

– Зато гарпии полны сил и готовы обрушиться на Асию всей своей мощью.

– Вот оно как! – протянул Волох.

– Тебе следует поторопиться, князь, – прошептал Ермень, косо поглядывая на дверь. – Если Асгард не обретет своего владыку в ближайшие дни, то Яртур, получив поддержку от воевод Гнеуса и Люта, вновь подгребет Асию под свою руку.

– По-твоему, я должен отдать Асгард дураку Таксаку? – нахмурился Волох.

– У этого дурака под рукой сорок тысяч мечников-сарматов.

– Так ведь и княжич Хорс не сирота, – рассердился

князь.

– Раньше надо было думать, Волох, – зло процедил сквозь зубы Ермень. – Еще до того, как ты обратился за помощью к Деване.

– А как ты думаешь, боярин, она действительно бессмертна?

– Откуда же мне знать, – вздохнул Ермень. – Твоя мать, княгиня Турица, считает, что ты должен помочь Деване и Леле унять князя Хорса.

– А как считаешь ты?

– Беги отсюда, Волох, и как можно дальше, – пристально глянул в глаза брата Ермень. – Если замыслы княгини Турицы сбудутся, то в Скифии многим не поздоровится. – Значит, я был прав! – засмеялся Волох. – Это она породила Морану, подослав к прикованной Горгоне демона ночи. Проклятая колдунья. Мне повезло с родителями Ермень, эти люди стоили друг друга. И я почти жалею, что когда-то, очень давно, встал на сторону матери, а не отца.

– Здесь в Расене, есть еще один человек, готовый повторить твою ошибку.

– Ты имеешь в виду Мортимира? – насторожился Волох.

– Да, – кивнул головой Ермень. – Он здесь.

– В таком случае, ты прав, боярин, – задумчиво проговорил Волох. – Мне надо спешить. Ермень проводил глазами двоюродного брата и потянулся к кувшину с вином. Возможно, боярину следовало рассказать Волоху всю правду о замысле его матери. Но Ермень не был уверен, что князь сохранит их разговор в тайне от княгини Турицы. А гнева тетки, и без того уже заподозрившей племянника в двурушничестве, боярин боялся до икоты. Дочь альва Эльмира обладала куда большим могуществом, чем Ермень до сих пор предполагал. Если кто-то и мог противостоять Турице в этом мире, то только ее внук Яртур, на которого боярин и решил сделать свою последнюю ставку.

Княгиня Леля глянула на вошедшего Волоха с большим подозрением. Видимо решила, что дядька вновь станет вилять и пятится, боясь принять самое, пожалуй, трудное в своей жизни решение. Однако Волох с порога опроверг это нелестное мнение о себе, произнеся именно те слова, которые ведунья Деваны ждала от него все последние дни:

– Нам надо выманить Хорса из Асгарда, если не сегодня, так завтра.

– Ты решил поддержать Таксака?

– А у тебя есть другой претендент на булаву, княгиня? – пристально глянул на Лелю Волох.

На лицо дочери князя Авсеня набежала тень, из чего Волох заключил, что витязь Мортимир уже успел повидаться с матерью. Тем не менее, княгиня солгала своему союзнику:

– Нет. Владыкой Асгарда станет мой муж, князь Таксак.

– Ты уверена, что сумеешь удержать его в своей воле? – спросил княгиню Волох.

– Не сомневайся в этом, дядя! – гордо вскинула голову княгиня.

Собственно, Волох и не сомневался. Князь Таксак был обречен с того самого дня, когда позволил чувствам возобладать над разумом. Его, возможно, могли бы остановить ближние беки, но самые мудрые из них сложили свои головы в Биармии, а те, что сейчас окружали Таксака, думали больше о сокровищнице Асгарда, чем о благополучии своего царя и своей земли. Волоху ничего другого не оставалось, как признать очевидное: горячая кровь княгини Турицы не остыла в жилах ее внучки. Княгиня Леля была столь же властолюбива и своенравна, как и все потомки Слепого Бера и его красавицы жены. И жалости к людям в ней было не больше, чем в князе Волохе.

– Скажи

сармату, что я не собираюсь таскать для него каштаны из огня, хотя обязательно приду ему на помощь, если сколоты станут брать над ним верх.

– Я привлеку в поддержку Таксаку орланов Хмары, – успокоила дядю Леля.

– И гордый орлан согласится плясать под твою дудку? – усомнился Волох.

– Согласится, если я отдам ему Олену.

– Не лучше ли призвать на помощь сарматов, которые сейчас стерегут витязей на границе? – Во-первых, у нас нет времени, во-вторых, переброску большого количества людей нельзя сохранить в тайне. Князь Хорс обязательно узнает об этом и примет все необходимые меры.

Волох вынужден был согласиться с княгиней. Впрочем, если орланы и волкодлаки поддержат Таксака, то под рукой у царя Сарматии будет шесть тысяч мечников, что обеспечит ему двойное превосходство над сколотами. При таком раскладе очень трудно будет проиграть. А если учесть, что на помощь Таксаку готовы будут прийти беры Волоха, то у князя Хорса не будет шансов уцелеть в этой бойне.

– Я прошу тебя, дядя, тайно съездить в Асгард вместе с боярином Синегубом и уговорить Хорса, принять булаву из рук волхвов в храме Ярилы.

– А что я получу в уплату за риск и старание? – спросил с усмешкой Волох.

– Ты получишь Себерию, Биармию, и Орланию, князь.

– Вот даже как? – вскинул правую бровь Волох. – А что на это скажет темник Хмара? – Он ничего не скажет.

– Почему?

– Потому что мертвые не разговаривают, – спокойно отозвалась Леля. – Если Хмара не погибнет в схватке со сколотами, то его отравит княгиня Олена, считающая орлана виновником своих бед.

Какое счастье, что князь Волох не женат. И дочерей у него тоже нет. А своих любовниц он держит на коротком поводке, вытряхивая из их утроб недозревшие плоды. И дело здесь не только в проклятии, наложенном Вием на род Слепого Бера, но и в осторожности, присущей Волоху от рождения. Он сам предал отца, а потому и не мог рассчитывать на благородство своих детей.

На пути к счастью у нас останется только одно препятствие, дорогая Леля, – вздохнул Волох. – Я имею в виду Яртура.

– Оставь его мне, – холодно сказала княгиня. – Участь кагана уже решена. Такова воля Деваны и моя.

– Я никогда не верил женщинам, – покачал головой Волох. – Но в данном случае, я умолкаю.

Смерть Яртура очень сильно облегчила бы Волоху жизнь. Вот только убивать его своими руками князю не хотелось. Он питал слабость к сыну, и ничего не мог с этим поделать. Он любил его почти так же, как и ненавидел. Спасать Яртура от сумасшедших баб Волох не собирался, но сам даже пальцем бы не пошевелил, чтобы помочь им справиться с самым страшным своим врагов. Он уже однажды стрелял в Яртура в замке Бранибор и промахнулся. Точнее, намеренно послал стрелу в грудь, прикрытую доспехами. А среди лучников князя Волоха не нашлось человека, сумевшего бестрепетной рукой всадить стрелу в голову кагана. Остается надеяться, что женщины окажутся удачливее и решительнее мужчин.

Боярин Синегуб уже поджидал Волоха во дворе усадьбы боярина Бутуя. На исхудавшем лице немолодого аса блуждала странная улыбка. Князь не понял, чему радуется этот человек, а потому насторожился. Именно боярин Синегуб открыл ворота замка Асгард сколотам Хорса и тем погубил князя Гостевида и ближних к нему людей. Теперь он собирался предать и князя Сколотии с такой же легкостью, с какой предал прежних своих друзей.

– Ты можешь на меня положиться, князь, – глухо сказал Синегуб. – Я никогда не нарушу слова, данного богине Деване. Моя душа принадлежит ей.