Властелин мургов
Шрифт:
– Каша? О, я так люблю кашу.
Шелк посмотрел на Эрионда внимательно, а потом с досадой обратился к Гариону:
– Видишь, как легко подкупить молодежь? Вот оно, воспитание.
– Он пожал плечами и со скучной физиономией добавил: - Ладно, что бы там ни было, а надо идти.
После завтрака они свернули ночной лагерь и под моросящим дождем тронулись в путь. Около полудня они вышли на широкое поле, местами поросшее кустарником и с пнями, торчащими тут и там. Шириной оно было с четверть мили, а в центре шла широкая и грязная дорога.
– Вот главная
– А зачем они посрубали все деревья?
– спросил его Эрионд.
– Это из-за разбойников, которые подстерегают путников, прячась близ дороги. А хороший обзор позволяет путешественникам издалека увидеть разбойников и скрыться от них.
Путники выехали из леса, миновали заросшую высокой травой опушку и очутились на грязной дороге.
– Теперь мы можем ехать быстрее, - сказал Бельгарат и пустил лошадь резвым шагом.
Они ехали по дороге на юг в течение нескольких часов, и почти все время легким галопом. Расставшись с лесистыми предгорьями, они оказались на заросшей травой равнине. Въехав на вершину небольшого холма, они дали немного отдохнуть лошадям. На северо-западе за пеленой дождя угадывалась граница Арендийского леса, а недалеко впереди, на луговой равнине, - мрачные очертания серых стен мимбрийского замка. Сенедра вздохнула, глядя на скучную мокрую равнину и крепость, у которой, казалось, и камни были пропитаны упрямой подозрительностью, столь характерной для арендийского общества.
– Ты себя хорошо чувствуешь?
– спросил Гарион, обеспокоенный выражением ее лица, которое, как он опасался, могло служить признаком возврата к недавней меланхолии, с таким трудом преодоленной.
– Эта Арендия - такое печальное место, - произнесла Сенедра.
– Тысячи лет ненависти и горя. И кому они что доказали? Даже этот замок - и тот словно плачет.
– Просто дождь, Сенедра, - заметил Гарион предельно спокойным тоном.
– Да нет, - со вздохом возразила Сенедра, - не только.
Дорога из Мургоса представляла собой грязный желтый шрам, протянувшийся через поля побуревших и поникших трав. По этой дороге, змейкой извивавшейся под уклон к Арендийской долине, они ехали несколько дней - мимо громад мимбрийских замков и через грязные деревеньки с соломенными крышами и плетнями, над которыми постоянно висел в прохладном воздухе дым из труб, словно ядовитые испарения, а на лицах подневольных людей, облаченных в лохмотья, была написана вся история их жизни, прожитой в беспросветной нищете. На ночь путешественники останавливались в придорожных постоялых дворах, пропахших несвежей едой и немытыми телами.
На четвертый день, оказавшись на вершине холма, они увидели внизу Большую Арендийскую ярмарку, стоявшую на развилке дороги из Мургоса и Великого Западного Пути. Палатки расползлись в пестром смешении голубого, красного и желтого цветов во всех направлениях на лигу и больше, а по дорогам под серым дождливым небом тянулись вереницы груженых повозок, словно цепочки муравьев.
Шелк сдвинул на затылок свой поношенный головной убор и сказал:
– Может, мне лучше спуститься и оглядеться, прежде чем мы все туда поедем. Мы давно не бывали в этих местах и осмотреться не помешает.
– Хорошо, - согласился Бельгарат, - только без всяких выкрутасов.
– Выкрутасов?
– Ты знаешь, о чем я говорю, Шелк. Держи там себя в руках.
– Можешь на меня положиться, Бельгарат.
– Другого не остается.
Шелк улыбнулся, пришпорил лошадь и поскакал галопом, а остальные шагом поехали вниз по длинному склону в сторону вечно "временного" палаточного городка посреди моря грязи. По мере приближения к ярмарке Гарион все явственнее слышал какофонию от смешения звуков - одновременного крика тысяч голосов.
Доносились до путников и мириады запахов - специй и готовящейся пищи, редких духов, конюшен и загонов для лошадей.
Бельгарат попридержал коня.
– Подождем Шелка здесь, лишние неприятности нам ни к чему.
Они отвели лошадей в сторону и, стоя под моросящим дождем, наблюдали, как навстречу им взбираются по скользкой и грязной дороге повозки с грузом.
Шелк приехал через три четверти часа. Его лошадь тяжело взбиралась по мокрой дороге.
– Думаю, можно аккуратно подъезжать, - сказал он, и его лицо с острыми чертами хранило при этом весьма серьезное выражение.
– А в чем там дело?
– спросил Бельгарат.
– Я наткнулся на Дельвора, - ответил Шелк, - и он сказал мне, что на ярмарке какой-то купец из Ангарака интересовался нами.
– Может, нам тогда лучше стороной объехать ярмарку?
– предложил Дарник.
Шелк покачал головой.
– Я думаю, нам следует побольше разузнать об этом странном ангараканце.
Дельвор предложил нам погостить в его палатках денек-другой. Есть мысль - обогнуть ярмарку и въехать с противоположной стороны. Там можно пристроиться к какому-нибудь каравану из Тол-Хонета. Так мы обратим на себя меньше внимания.
Бельгарат стал раздумывать над этим предложением, глядя, прищурясь, в дождливое небо.
– Хорошо, - решил он.
– Не будем терять время. Но мне не нравится, чтобы за нами кто-то шел. Поехали посмотрим, что нам посоветует Дельвор.
Они обогнули ярмарку по луговой траве и выехали на Великий Западный Путь в миле к югу от ярмарочного городка. По дороге ехало несколько скрипучих повозок из Толнедры, на которых восседали одетые в богатые меха купцы. Гарион и его друзья, никем не замеченные, пристроились в хвост этой вереницы. Постепенно смеркалось, приближался неприятный дождливый вечер. В узких проходах между палаток сновали купцы и покупатели со всех краев света. Ноги тонули в жидкой грязи, перемешанной копытами сотен лошадей и ногами ярко разодетых торговцев, которые кричали, на все лады расхваливая свой товар, шумно торговались друг с другом, не обращая внимания ни на дождь, ни на грязь под ногами. По бокам полотняных палаток висели факелы и масляные фонари. Чего здесь только не было, причем бесценные украшения лежали рядом с медными кувшинами и дешевыми оловянными блюдами.