Властелин мургов

Эддингс Дэвид

– Трагично все это, - посочувствовал таможеннику Шелк.
– Ну и узнали, на кого работал этот "купец"?

– Эти идиоты в Тол-Ворде - нет, но я сразу понял, как только увидел его.

– Ну и?..

– Это был риванец, а значит - все исходило от короля Бельгариона. Он всегда ненавидел Вордов, вот и решил таким путем подорвать их власть в северной Толнедре.
– На лице чиновника появилась кривая ухмылка.
– Да что с него взять!

Его ведь заставили жениться на принцессе Сенедре из Толнедры, ну, она и вертит им как хочет.

– А с чего же

это ваше превосходительство подумали, что тот агент - риванец?
– с явным интересом спросил Шелк.

– Это, Радек, пустяки. Риванцы находятся в изоляции на своем Острове тысячелетия. Они там повырождались, это сплошь уроды да вырожденцы.

– А у этого типа тоже были какие-то отклонения?

Таможенник кивнул:

– Глаза. Совершенно бесцветные. Абсолютно белые.
– Он поежился.
– Их видишь - мурашки по коже.
– Он поплотнее закутался в одеяло.
– Прошу простить, Радек, но я продрог тут. Пойду назад, в тепло, а ты и твои друзья можете ехать себе.

– Ну и как вам эта история?
– спросил Шелк, когда они продолжили путь.

Бельгарат нахмурился.

– На кого работает этот белоглазый торговец - вот в чем вопрос, - промолвил он.

– Может, на Урвона?
– предположил Дарник.
– Не он ли направил Харакана на север, а Нарадаса - сюда, на юг? И вот оба мутят воду.

– Может быть, - буркнул Бельгарат.
– А может быть, и нет.

– Мой дорогой принц Хелдар, - вступила в беседу Сенедра, откинув рукой в перчатке капюшон с головы, - а зачем потребовался твой заискивающий тон, какой смысл?

– Чтобы соответствовать характеру, Сенедра, - спокойно ответил драсниец.
– Богач Радек из Боктора был помпезным и самонадеянным ослом. Теперь, обеднев, он ударился в другую крайность. Такова природа этого человека.

– Но ведь нет такого человека - Радека из Боктора.

– Есть. Вы только что видели его. Радек из Боктора живет в головах людей всей здешней части мира. Во многих отношениях он более реален, чем вот этот надутый тип, который только и делает, что старается держать нос по ветру.

– Но Радек - это ты. Именно ты его только что создал.

– Конечно, и горжусь этим. Вся его история, окружение и образ жизни - это слепок с реальности. Он так же реален, как вы и я.

– Не вижу смысла в твоих рассуждениях, Шелк, - заявила Сенедра.

– Это потому, что ты не из Драснии, королева.

Через несколько дней они достигли Тол-Хонета. Беломраморная столица империи сияла под лучами морозного зимнего солнца. У причудливых бронзовых ворот на въезде в город стояли стражники, одетые, как всегда, с иголочки. Когда копыта лошадей Гариона и его товарищей зацокали по мрамору моста, ведущего к воротам, начальник караула бросил взгляд на Сенедру и приветственно стукнул себя кулаком по нагрудному щиту.

– Ваше императорское высочество, - обратился он к ней, - если бы мы знали о вашем приближении, то выслали бы навстречу почетный эскорт.

– Все хорошо, капитан, - тихим усталым голосом ответила Сенедра.
– А вы не могли бы выслать вперед одного из ваших людей, чтобы он предупредил императора о нашем прибытии?

– И немедленно, ваше императорское высочество, - ответил он, снова отдав приветствие и, посторонившись, пропуская кавалькаду.

– Хотел бы я, чтобы в Толнедре кто-нибудь хоть раз вспомнил о том, что у тебя есть муж, - с тенью недовольства прошептал Гарион.

– В чем дело, дорогой?
– не поняла Сенедра.

– Неужели до них никак не доходит, что ты теперь ривская королева? Этот тип все зовет тебя "ваше императорское высочество". Я чувствую себя здесь каким-то пристяжным, в некотором роде слугой, наконец.

– Ты слишком чувствителен, Гарион.

Гарион что-то обиженно буркнул.

Проспекты Тол-Хонета, застроенные кичащимися друг перед другом роскошью домами Толнедрийской элиты, отличались широтой и простором. Фасады домов были обильно украшены колоннами и скульптурными изображениями, представители торговой знати прогуливались по улицам, разодетые и без меры украшенные умопомрачительными драгоценностями. Когда кавалькада ехала по одному из таких проспектов, Шелк грустно осмотрел свое жалкое одеяние и горестно вздохнул.

– Что, Радек, опять входишь в образ?
– спросила Польгара.

– Только отчасти, - ответил он.
– Конечно, Радек позавидовал бы, но я признаюсь, что чуть-чуть скучаю по собственным костюмам.

– И как тебе удается запоминать образы этих выдуманных тобою персонажей?

– Сосредоточенность, Польгара, сосредоточенность. Ни в какой игре не выиграешь, если не будешь сосредоточен.

Ансамбль императорского дворца являл собой средоточие украшенных скульптурами мраморных зданий, обнесенных высокой стеной. Он располагался на вершине холма в западной части города. Предупрежденные о приближении кавалькады стражники у ворот отдали честь прибывшим. За воротами лежал мощеный двор, и у подножия мраморной лестницы, спускающейся к колоннаде, их ждал император Вэрен.

– Добро пожаловать в Тол-Хонет, - обратился он к гостям, когда те спешились.

Сенедра уже собралась было броситься к нему, но в последний момент взяла себя в руки и ограничилась официальным реверансом.

– Ваше императорское величество, - сдержанно произнесла она.

– Что за церемонии, Сенедра?
– удивился император, протягивая к ней руки.

– Пожалуйста, дядя, не здесь, - попросила Сенедра, искоса глядя на выстроившихся наверху придворных.
– Если ты меня расцелуешь здесь, я не выдержу и расплачусь, а толнедрийцы никогда не плачут на людях.

– А-а, - понимающе произнес он и повернулся к ее спутникам.
– Пойдемте в здание, подальше от холода.
– И, предложив руку Сенедре, захромал вверх по лестнице.

Пройдя внутрь здания, они оказались в круглом зале, вдоль стен которого стояли бюсты толнедрийских императоров последних тысячелетий.

– Смахивает на шайку карманных воришек, не правда ли?
– сказал Вэрен, обращаясь к Гариону.

– Вашего бюста что-то не вижу, - заметил Гарион.

– У королевского скульптора закавыка с моим носом. Я выходец из крестьянского рода, и мой нос не удовлетворяет его утонченный вкус.