Властелин мургов

Эддингс Дэвид

"Отпусти меня", - взмолился он беззвучно.

"Нет! Сейчас ты здесь затем, чтобы наблюдать, а не для того, чтобы действовать! Теперь стой и внимательно смотри!"

И Гарион с изумлением увидел Эрионда. Юноша вошел в те же двери, через которые втащили упирающуюся жертву. Белокурые кудри Эрионда поблескивали в свете факелов. Лицо выражало печальную решимость. Войдя, он направился прямиком к изумленному жрецу.

– Простите меня, - твердо произнес он.
– Но вы не станете больше этого делать.

– Схватить этого богохульника!
– закричал жрец.
–

Сейчас его сердце будет шипеть на раскаленных углях!

Десяток гролимов кинулись было на юношу, но вдруг замерли - их заставила окаменеть на месте та же сила, что остановила Гариона.

– Это не может продолжаться, - так же решительно заговорил Эрионд.
– Я знаю, как много этот обряд для всех вас значит, но подобное просто не может продолжаться. Когда-нибудь - и очень скоро, я думаю, - вы сами все поймете.

Гарион напрягся, ожидая грохота, но вопреки его ожиданиям случилось совсем другое. Из пылающего жерла печи подле алтаря с ревом вырвалось пламя - языки огня достигли потолка, и удушающая жара, царившая в святилище, сменилась прохладой, словно сюда неведомо откуда проник свежий морской ветерок. Пламя мигнуло напоследок, словно догорающая свеча, и погасло. Пылающая жаровня также ослепительно вспыхнула, и стальной корпус ее на глазах стал плавиться и оседать под собственным весом. Короткая вспышка - и пламя угасло.

Жрец в ужасе уронил жертвенный нож и метнулся к раскаленным останкам жаровни. Беспомощно протянув руки, словно для того, чтобы придать оплавленному металлу первоначальную форму, он взвыл от невыносимой боли - раскаленное докрасна железо впилось ему в мышцы.

Эрионд с удовлетворением оглядел разрушения, потом повернулся к замершим гролимам, все еще держащим голого раба.

– Отпустите этого человека, - спокойно сказал он.

Гролимы непонимающе уставились на него.

– Он больше не нужен вам, - просто объяснил Эрионд.
– Ведь вы не можете принести его в жертву теперь, когда огонь угас. И он никогда больше не разгорится, что бы вы ни делали, вам не удастся зажечь его вновь.

"Дело сделано!" - раздался в мозгу Гариона голос - столь торжествующий, что у ривского короля ослабли колени.

Обожженный жрец, издавая стоны и потрясая почерневшими руками, поднял бледное лицо.

– Схватить его!
– завизжал он, указывая на Эрионда скрюченной рукой.
– Схватить его и отвести к Хабат!

Глава 12

Больше не было надобности таиться. Повсюду раздавались удары гонга, тут и там сновали насмерть перепуганные гролимы, выкрикивая приказы, зачастую противоречащие друг другу. Среди этой неразберихи метался и Гарион, разыскивая Бельгарата и Шелка.

И вот из-за угла на него вылетел какой-то гролим со злобным лицом и схватил его за руку.

– Ты был в святилище, когда это случилось?!
– крикнул он.

– Нет, - солгал Гарион, силясь высвободиться.

– Говорят, что в нем было десять футов росту и что он испепелил с десяток жрецов, прежде чем погасить священный огонь!

– Да?
– изобразил удивление Гарион, все еще пытаясь освободить руку.

– Поговаривают, будто это сам Бельгарат!
– В это верится с трудом.

– А кто еще обладает столь великой силой?
– Глаза гролима расширились, он вздрогнул всем телом.
– Ты понимаешь, что это означает?
– дрожащим голосом спросил он.

– А что?

– Святилище надобно будет освятить заново, а для этого необходима кровь гролимов. И прежде чем святилище очистится, очень многим из нас придется умереть.

– Послушай, мне пора идти, - сказал Гарион, пытаясь разжать сведенные судорогой страха пальцы гролима.

– Хабат насладится, купаясь в нашей крови!
– истерически визжал гролим, не слыша Гариона.

Выбора не оставалось. Тут уж было не до дипломатии. Гарион сделал испуганное лицо, глядя за спину гролима.

– Ох, уж не она ли это идет?
– хрипло прошептал он.

Гролим обернулся, и Гарион ударил его сзади кулаком по затылку. Гролим отлетел к стене, потухшие глаза его уже ничего не выражали, и он мешком стал оседать на пол.

– Здорово, - раздался голос Шелка.
– Только я в толк не могу взять, для чего это понадобилось.

– Я не мог от него отцепиться, - растолковал Гарион, склоняясь к поверженному гролиму, потом волоком затащил его в темную нишу и там аккуратно, даже бережно усадил.
– Не знаешь ли ты случайно, где мой дед?

– Он там, - ответил Шелк, указывая через плечо на дверь у себя за спиной.

– А что стряслось?

– Сейчас все расскажу. Давай-ка уберемся куда-нибудь в укромное местечко.

Они вошли в дверь и увидели Бельгарата, который спокойно сидел за столом.

– Что там происходит?
– спросил старик.

– Я нашел Эрионда.

– Хорошо.

– Да нет, не совсем хорошо. Он вошел в святилище как раз в тот момент, когда гролимы собирались принести в жертву очередного раба, и погасил священное пламя.

– Что-о он сделал?

– Думаю, это именно его работа. Я и сам был там, но уверен, что не делал этого. А он просто вошел и сказал жрецам, что нельзя больше приносить человеческие жертвы, и тут пламя погасло. Дедушка, он не издал ни единого звука, когда делал это.

– А ты уверен, что это он? Может, все произошло само собой?

Гарион покачал головой.

– Нет. Пламя вспыхнуло, а потом угасло, словно свеча, на которую подули.

Но там произошло и еще кое-что. Я услышал голос и прямо-таки окаменел на месте.

Гролимы, которые волокли раба, отпустили его тотчас же, как только Эрионд приказал им это сделать. А еще он сказал, что жрецам храма никогда больше не удастся разжечь священное пламя.

– Где сейчас мальчик?

– Его повели к Хабат.

– Ты не мог их остановить?

– Мне не велено было.
– Гарион потер лоб.

– Этого следовало ожидать, - раздраженно бросил Бельгарат.
– Надо предупредить Польгару и остальных. Возможно, нам придется освободить Эрионда, а потом силой вырываться отсюда на волю.

Он открыл дверь, оглядел коридор и знаком приказал Гариону и Шелку следовать за ним. Вскоре они вошли в покои, где их дожидались остальные.

– Вы не нашли его!
– воскликнула смертельно бледная Польгара. Слова ее прозвучали не вопросом, а утверждением.