Властелин. Книга 3. Император Европы
Шрифт:
– Зачем вы встречались с барном фон Тугутом перед своим отбытием из Вены?
Вот так вопрос! Фон Коцебу чуть не выложил суть своего дела, но вовремя остановился. Сначала нужно выяснить настроение графа относительно своего положения при дворе и его отношение к цезарю Павлу. Поэтому Август спокойно начал излагать свою легенду:
– Я интересовался у него судьбой моей пенсии, ваше превосходительство. Я ведь человек небогатый, а барон фон Тугут выхлопотал мне пенсию. Взамен я отдал венскому театру исключительное право на первую постановку любой моей пьесы. Так вот я хотел узнать, сохранится ли за мной пенсия, если я на какое-то время покину границы империи.
– А барон Тугут интересовался
– Естественно интересовался. Он предложил мне тут же составить паспорт и подорожную грамоту.
– И что было потом?
– Потом он завел меня в канцелярию, дал распоряжения, и вышел.
– Так вам будут выплачивать пенсию, господин Коцебу? – раздался голос за спиной.
Август вздрогнул и обернулся. Перед ним стоял царь Павел.
– Да, ваше величество, – поклонившись ответил фон Коцебу.
– Это справедливо. Я тоже хочу быть справедливым к вам. Пусть титул надворного советника и должность директора Немецкого театра послужат вам моим извинением за причиненные неудобства.
– О, ваше величество! Это несоизмеримо высокая награда. И если я смогу ее чем-то оправдать, вы только скажите.
– А знаете, когда я понял, что вы не шпион Тугута? – улыбаясь спросил царь.
– Когда, ваше величество?
– Когда прочел вашу драму «Лейб-кучер Петра Третьего». Я сразу подумал, что автор такого восхитительного текста и шпион Тугута – вещи несовместные.
– Благодарю, ваше величество, – поклонился фон Коцебу.
Когда Павел вышел из кабинета, Август обернулся и уперся в сверлящий взгляд графа Палена.
– Я вас не задерживаю, господин Коцебу, – произнес граф.
Август раскланялся, а на выходе сделал вид, что замешкался и сказал:
– Позвольте, ваше превосходительство, пригласить вас на репетицию в мой театр?
– Ха-ха, «в мой театр»! Вы еще, небось, и не знаете где он находится…
– Разве это важно, ваше превосходительство? Важно, что вы это знаете.
***
Генерал Моро разгромил армию австрийцев под Хохенлинденом. Не спас австрийцев ни фельдмаршал Коловрат, ни младший брат императора эрцгерцог Иоанн, руководивший в этой кампании всеми австрийскими войсками. Более того, Иоанн едва спасся, от преследовавших его французских гусар.
Когда эрцгерцог прискакал в Вену, французские войска находились от нее в трехстах километрах. Фельдмаршал Коловрат попросил генерала Моро о перемирии, тот милостиво согласился.
Император Франц был в бешенстве. Он вызвал канцлера Тугута и расхаживал из угла в угол в своем рабочем кабинете.
– Где ваша победа на Рейне, Тугут?! – закричал он, едва канцлер вошел в кабинет, – где ваше решение с русским императором?!
– Я только что получил письмо от доверенного человека из Санкт-Петербурга, ваше величество. Он сообщает, что по недоразумению подвергся аресту и ссылке в Сибирь. Но сейчас он оправдан и приступил к выполнению задания. Вскоре русский вопрос перестанет нас беспокоить. Что касается положения нашей армии, ваше величество, то еще не все потеряно. Французы согласились на перемирие, значит, у них нет сил наступать. Мы перегруппируем свои силы, подтянем резервы и начнем контрнаступление.
– Все! Хватит, Тугут! Я отправляю вас в отставку!
– Но, ваше величество, дайте мне еще один шанс, и я все исправлю.
– У вас он был. Вы им не воспользовались. Я вас больше не задерживаю.
Тугут поклонился и вышел за дверь. Вот и закончилось его время. А может это и к лучшему. Может теперь Хозяин оставит его в покое. Хочется хоть остаток жизни прожить для себя.
После отставки Тугута эрцгерцог Карл согласился вернуться к командованию австрийской армией. Он объехал позиции своих войск и нашел, что для контрнаступления у армии недостаточно сил. Карл дал указания по укреплению оборонительных позиций, вернулся в Вену и доложил императору свой план. Нужно закрепиться на той линии, где остановились австрийские войска и начать с французами мирные переговоры. Главным условием в переговорах ставить отвод французской армии за Рейн. Попутно собирать резервы со всех гарнизонов и крепостей. Если французы не согласятся с этими условиями, ударом с юга отрезать их от коммуникаций и разгромить.
– Прекрасный план, Карл! – воспрял духом император, – мы ведь можем, пока вы собираете резервы, затягивать переговоры. А потом мы их прервем, и вы разгромите французов.
– Может, я разгромлю, а может – они меня. Вы готовы рискнуть своей короной, Франц? Я вашей – нет.
***
Павел узнал о разгроме австрийской армии и об отставке Тугута 18 декабря 1800 года. И первое известие его сильно огорчило. Еще одно проигранное генеральное сражение, и Австрия исчезнет с карты Европы. В этом случае Бонапарт приблизится непосредственно к границам Российской империи. Хорошо еще, что Франц догадался отправить в отставку Тугута.
Еще год назад для Павла стало понятно, что директивы Тугута по управлению войсками издаются исключительно в интересах французов. Ростопчин тогда показал Павлу письмо Суворова, в котором полководец подробно разбирал указания Тугута. Оказалось, что ни один, ни два, а все, изданные канцлером и главой австрийского штаба приказы, стали главной причиной поражения союзников. Это уже нельзя было объяснить случайностью или ошибкой. Это явная измена. Даже в Вене кое-кто начал это понимать. Кузен императора, эрцгерцог Карл поставил тогда однозначное условие: «или я, или Тугут». Непонятно почему, но Франц выбрал Тугута. Не иначе, этот злодей околдовал императора.
Если даже это и так, то чары эти, наконец-то перестали затуманивать голову Францу, и справедливость восторжествовала.
Франц показал дурной пример. Нельзя идти на поводу тех даже, кому доверяешь. И нельзя доверяться кому бы то ни было безоговорочно. Он, Павел, так и поступает.
Например, сейчас он собственноручно напишет письмо Бонапарту, о котором ни Ростопчин, ни Пален, ни Кутайсов знать не будут.
Павел сел за стол и, надолго задумываясь над каждой фразой, начал писать. Когда через два часа он отложил перо у него получилось следующее письмо:
«Петербург, 18 (30) декабря 1800 г.
Господин первый консул.
Долг тех, которым Бог вручил власть над народами думать и заботиться об их благе. Поэтому Я хотел бы предложить Вам обсудить способы, с помощью которых мы могли бы прекратить те несчастья, которые уже в течение одиннадцати лет разоряют всю Европу. Я не говорю и не хочу дискутировать ни о правах человека, ни о принципах, которыми руководствуются правительства различных стран. Постараемся вернуть миру спокойствие, в котором он так нуждается и которое, как кажется, является основным законом, диктуемым нам Всевышним. Я готов слушать Вас и беседовать с Вами. Я, тем более, считаю себя вправе предложить это, так как Я был далек от борьбы и, если Я участвовал в ней, то только как верный союзник тех, кто, увы, не выполнил своих обязательств. Вы знаете уже и узнаете еще, что Я предлагаю, и что Я желаю. Но это еще не все. Я предлагаю Вам восстановить вместе со мной всеобщий мир, который, если мы того пожелаем, никто не сможет нарушить. Я думаю, что достаточно сказано, чтобы Вы могли оценить Мой образ мысли и Мои чувства.