Властелины Doom. Как двое парней создали игровую индустрию и воспитали целое поколение геймеров
Шрифт:
Поначалу место проведения турнира казалось вполне безобидным. Компания Activision рекламировала свою новую игру Pitfall Harry; для этого была установлена небольшая площадка с джунглями, где посетители могли повисеть на лианах. В другой комнате Zombie поставила металлическую сферу, сверкающую электрическими разрядами. У парней из id тоже было кое-что припасено – восьмифутовая [101] вагина.
Группа Gwar, играющая копро-рок и нанятая id для создания фона, превзошла саму себя. По контуру вагины располагались многочисленные фаллосы, напоминающие зубы. Сверху свисала копия головы О. Джей Симпсона. Когда посетители заходили в вагину, двое из Gwar, покрытые мехом и сырым мясом, выпрыгивали из тьмы и в шутку атаковали
101
8 футов = 2 м. Прим. пер.
Но подобные шутки понимали не все. Группа Society of the Damned, состоящая из друзей Майка, обрушивала на публику со сцены индустриальный рок. Как только они заиграли песню Gods of Fear, PR-сотрудники Microsoft решили, что с них хватит. На сцену поднялись двое охранников и потребовали, чтобы группа немедленно закончила свое выступление. Алекс заметил это и подскочил к сцене, красный, как его сатанинское облачение: «Эти ребята – гости id Software! Именно той самой компании id Software! Парней, создавших DOOM! Друзья id – друзья Microsoft!» Но охранникам было все равно, и они просто вырубили аудиосистему.
Через некоторое время свет погас, и на сцене появился большой экран. Настало время главного события. На экране отобразилась заставка DOOM, показались всем знакомые коридоры. Но на этот раз за демонами гонялся не главный герой игры, а Билл Гейтс. Бесстрашный лидер Microsoft бегал с дробовиком по коридорам в длинном черном пальто. Внезапно он остановился и обратился к толпе со словами о том, как чудесна игровая платформа Windows 95, идеально передающая такие мультимедийные зрелищные проекты, как DOOM. Вдруг посреди выступления Гейтса на него набросился враг из игры и попросил автограф. Гейтс ответил дробью, превратив монстра в гору кровавых ошметков. «Не перебивай меня», – сказал он и продолжил обращение. Под конец экран почернел от крови и на нем появился привычный логотип Microsoft с фразой: «Кого бы вы хотели казнить сегодня?»
«Ну вот и все, – подумал Алекс. – Меня уволят». Он зашел за кулисы, чтобы забрать пленку с видео, но ее не было. Компания Microsoft решила оставить ее себе. Его никто не уволит.
Новости распространялись мгновенно.
Неужели это правда? Джон Ромеро – 28-летний Первоклассный Программист, Настоящий Богатей – мертв? Согласно слухам, его желтая Ferrari улетела с одного из шоссе Далласа, и это был не первый спорткар id, который постигла подобная участь. За несколько недель до этого cделанный на заказ Porsche (тут снова не обошлось без Боба Норвуда) с логотипом DOOM на огненно-красном капоте, обошедшийся Кармаку в 500 000 долларов, таинственным образом исчез со стоянки. Возможно, на Ромеро лежало какое-то проклятие.
На самом деле Ромеро был жив и совершенно здоров. Он только-только вернулся из своего огромного особняка за 1,3 миллиона долларов, с гаражом на шесть автомобилей, собственным залом игровых автоматов и входной дверью, которую охраняли две химеры из известняка. Сейчас он сидел за столом в роскошном номере 666, любуясь своей чистенькой машиной, стоящей на парковке. Слухи о смерти Ромеро походили на слухи о смерти Пола Маккартни, что только лишний раз указывало на статус Джона как бога компьютерных игр. Ромеро и мысли не мог допустить, что умрет по собственной глупости. «Э-э-э нет, я не умер, – написал он в сети. – Я не разбиваю машины и не наношу себе вреда».
Не все в офисе согласились бы с этими словами. На дворе стоял ноябрь 1995 года, Quake все еще находилась в стадии разработки, и, как поговаривали в офисе, виноват в этом был во многом сам Ромеро. Пока Кармак корпел над созданием движка, у остальных сотрудников не было какой-либо конкретной цели. Художники, Кевин и Адриан, устали штамповать текстуры без четкого плана. Дизайнеры уровней, Американ и Сэнди, умирали от скуки. Основная концепция игры была очень размыта; информации о том, что она создается в жанре фэнтези и в ней используется большой молот в качестве оружия, было явно недостаточно. Каждый раз, когда от Ромеро пытались добиться конкретного ответа, он отделывался невнятными объяснениями, предоставляя коллегам строить догадки. И это называется директор?
Ромеро считал, что работа над Quake идет по плану. Кармак не сомневался, что игра станет сенсацией. Не было смысла торопить Джона-Движка; остальным сотрудникам следовало запастись терпением и в нужный момент применить свои способности. Пока же лучшее, что они могли сделать, – это поискать иные пути реализовать себя. Ромеро решил потратить время на сторонние проекты.
Но он чувствовал, что у парней на языке вертятся обвинения в том, что он тормозит процесс и не прикладывает усилий. Они видели в его отчужденности и «жонглировании битами» признак того, что рок-звезда, похоже, уже закатывается. Их поведение выводило Ромеро из себя. Ну и что, что он уходил домой в семь вечера? У него была жена. Он строил дом. Да и жизнь. В конце концов, он это заслужил. Теперь, когда у id наконец-то было достаточно сотрудников, он мог расслабиться. Если бы дела компании шли плохо, он бы понял эти жалобы. Но id процветала, не в последнюю очередь благодаря его проектам. И если бы он не следил за ними, то кто тогда?
Но однажды ночью Сэнди Петерсен решил, что с него хватит. Он ворвался в кабинет Кармака и запер дверь. «Я думаю, что Джон – очень талантливый дизайнер, – сказал он. – Но также я думаю, что то, как он сейчас организует работу над Quake, неправильно. Я был в одной большой компании, где механизм работы отлажен до последнего винтика, и знаю, как это делается, а Ромеро ничего не предпринимает. Он не проектный менеджер и не знает, что к чему, и игра не увидит свет, если он не изменит своего отношения».
Кармак выдал шаблонный ответ, к которому всегда прибегал в таких случаях: «Когда надо, Ромеро работает как зверь. У нас все получится». Затем развернулся на стуле и уставился в монитор, не сказав ни «до свидания», ни «пока», ничего. Но Сэнди уже привык к такой реакции. Кармак давно вел себя подобным образом, не заботясь об этикете и не соблюдая правила ведения диалога. Но в последнее время ситуация ухудшилась. Однажды Майкл Абраш похвастался Кармаку, что его дочь ценой титанических усилий наконец-то попала в отличную школу. Это очень много значило для Майкла, но Кармак отреагировал на новость своим традиционным «М-м-м» и развернулся обратно к компьютеру.
Кармак чувствовал, что все больше отдаляется от того, что важно для обычных людей. Он просто не придавал значения ничему вокруг: политике, скидкам в кафе в определенные часы, MTV. Его мир целиком и полностью сомкнулся на Quake: его дни, ночи – вся жизнь. Он без проблем работал по восемьдесят часов в неделю, придерживаясь привычного ночного режима, и прерывался только на то, чтобы взять диетическую колу из холодильника. Единственный, с кем он порой общался, был разносчик пиццы.
Однако несмотря на все усилия, Кармак впервые в жизни почувствовал, что у него ничего не получается. По сути, Quake требовала от него начать все заново. Очень незначительную часть DOOM можно было расширить до трехмерного мира Quake. DOOM поддерживала довольно хитро устроенный сетевой режим на четырех игроков, а Quake с легкостью могла бы охватить до шестнадцати геймеров, причем посредством интернета. У DOOM была ограниченная трехмерная перспектива, а Quake смогла бы обеспечить абсолютное погружение в игру. Больше всего расстраивал тот факт, что движок был неспособен полностью прорисовывать картинку на экране. В результате визуальный ряд Quake был полон дыр. Кармак пробегал по коридору игры, и тот вдруг резко заканчивался отвратительной синей пустотой. Такие пустоты были в полу, стенах и в потолке. Виртуальный мир Кармака напоминал швейцарский сыр.