Влюбленный лжец
Шрифт:
— Крис. — Я тщетно сопротивляюсь, но не останавливаюсь. — Если я тебе небезразличен, как ты все время говоришь, отпусти меня. Я знаю тебя. Тебе нравится, что я в безопасности. Сейчас я не чувствую себя в безопасности.
Его присутствие позади меня напряженное. Невозможно не чувствовать себя уязвимой, когда мужчина такого размера держит тебя против твоей воли.
— Не будь такой наивной, сладкая. Ты же знаешь, что это еще не все. — Прижавшись губами к моей макушке, он вдыхает воздух, прежде чем снова выпрямиться. — Нет ничего
— Пожалуйста, — пискнула я. Смесь похоти и страха — не самый лучший коктейль. Если следующий урок будет так скоро, нас могут поймать. Моя репутация и так ухудшается с каждым днем. Это будет социальное самоубийство. — Пожалуйста, не здесь.
— Мы потихоньку продвигаемся к цели, не так ли?
Боже, даже голос его монстра такой мягкий. Он глубже, опаснее, но жестокость в нем, несомненно, элегантна.
— Мы прошли путь от того, что ты не хотела, чтобы я к тебе прикасался, до того, что ты не хотела, чтобы я прикасался к тебе в этой комнате. Еще немного, и ты будешь выкрикивать мое имя.
Ненавижу, когда он так делает. Когда он указывает на то, как пробивается сквозь мою защиту.
Невозможно покачать головой. — Пожалуйста. Это неправильно. Я не могу быть той девушкой. Я умоляю тебя.
— Ты права. Разве это не правильно, что я воспользуюсь любым случаем, когда Меган отвернется, чтобы прибежать к тебе и заставить тебя кончить на мой член? Чтобы потащить тебя за собой по спирали неверности?
— Ты не можешь этого сделать…
Это происходит так быстро, что я совершенно ничего не могу с этим поделать. Он задирает мою форменную юбку и шлепает меня по щекам. Одну за другой.
— Я могу делать все, что захочу, Элла. Ты Афродита.
Мой желудок опускается. — Так вот как ты меня теперь видишь?
— Я вижу в тебе женщину, которая сказала мне, что я больше никогда ее не получу, и которая собирается съесть свои слова. А теперь помолчи, пока я делаю тебе приятно. Это мое любимое занятие.
Я открываю рот. Может, чтобы оскорбить его, а может, чтобы закричать. Я не уверена, да и он тоже, поэтому он не рискует и закрывает мне рот рукой.
— Знаешь, что я хочу сделать с тобой, когда ты не слушаешься? Наказать тебя. Может, мой член будет входить в твое горло до тех пор, пока тебе не станет слишком больно, чтобы позвать на помощь?
Сердце заколотилось в груди, и я заскулила, пытаясь покачать головой в его руках. Вот он, демон, который скрывается под ним. Человек, которого никто никогда не видит.
— В этом мире нет места, где бы ты могла скрыться от меня, Элла. Ты поняла?
Он деликатно кладет руку между моих ног, раздвигая их ногой. Когда он сдвигает мои трусики в сторону, я теряю сознание.
— Потому что я могу не только использовать тебя как шлюху в храме, но и сделать тебя своим маленьким грязным секретом в кампусе. Мы хорошо это спрячем, не волнуйся. Мы бы не хотели,
Резко вдыхая через нос, я даже не знаю, как реагировать. Поэтому я остаюсь неподвижной и перестаю упираться в него.
Почувствовав мою покорность, он убирает руку от моего рта и спокойно кладет ее мне между плеч, а другой все еще сжимает мою киску. Он не позволяет мне повернуться.
— Ты собираешься подыграть мне. Не так ли, сладкая?
Два пальца разводят влагу от моего входа до клитора, и когда он надавливает на узелок, мой рот открывается. — Мы будем осторожны, не волнуйся. Она нас не поймает.
— Я не могу этого сделать… О, черт.
Он вводит в меня палец, обрывая мои мысли.
— Ты видишь отсюда свой стол? — спрашивает он, двигая пальцем внутрь и наружу в дразнящем темпе.
Я киваю, но это заставляет его крепче вцепиться в мои волосы.
— Да ладно. Ты знаешь, как это делается. Скажи мне слова.
— Д-да, — задыхаюсь я.
— Сладость, — ругает он, но мягко. — Да, что?
— Пожалуйста, — стону я. — О Боже, пожалуйста, не надо. Я так боюсь, что кто-нибудь войдет.
Я чувствую, как мой вход растягивается, когда он добавляет второй палец. — Почему ты такая мокрая?
Мое сердце бьется так сильно, что я боюсь, как бы оно не стукнулось о старую деревянную дверь. Что, если кто-то нас застукает?
Он двигается мучительно медленно, моя влага практически вытекает из меня, а мои глаза закрываются, когда он говорит мне на ухо.
— Кто заботится о тебе, сладкая? Кто делает тебя мокрой? Кто оберегает тебя? Кто будет бороться за тебя через все?
— Черт…возьми… — задыхаюсь я. — Да…
Я ненавижу себя за то, что признаю это, но это так хорошо и обнадеживающе, что чувство облегчения охватывает меня, когда оно звучит. — Правда, папочка.
— Верно, детка. А теперь давай попробуем еще раз. Ты видишь свой стол?
— Да, папочка.
— Хорошая девочка, — мурлычет он, трахая меня пальцами чуть быстрее. — Я человек слова. Поэтому я отпущу тебя, и ты позволишь мне трахнуть тебя на твоем столе, как я и обещал, не так ли?
— О Боже, да… да.
— Молодец. Но поскольку ты пыталась усложнить нам задачу, я просто напомню тебе о твоем месте, хорошо?
Он замедляет темп, ослабляя удовольствие, которое я отчаянно пытаюсь удержать. Но потом его руки полностью покидают меня, и я издаю хныканье. Теперь я сама прижимаюсь к двери, и мой мозг разжижается, когда он говорит. — Ползи к своему столу.
Как мужчина может заставить тебя стонать, не прикасаясь к тебе?
Он помогает мне повернуться к нему лицом. Есть что-то обнадеживающее в том, чтобы снова увидеть его янтарные глаза. Они согревают меня изнутри, заставляют чувствовать себя любимой, когда он обращается со мной как с игрушкой.