Влюбленный в жизнь. Размышления о «Заратустре» Фридриха Ницше
Шрифт:
У него есть что-то от Гаутамы Будды, возможно несознательно перенесенное из прошлых жизней, и также что-то от Зорбы; но и то и другое в недостатке. Однако он – единственное доказательство того, что встреча Будды и Зорбы возможна; что тем, кто достиг высочайших вершин, не обязательно там оставаться.
На самом деле они и вовсе не должны там оставаться. У них есть долг перед человечеством; у них есть долг перед землей. Они родились среди людей, они жили в той же тьме и в тех же невзгодах. И теперь, когда они увидели свет, они обязаны вернуться, чтобы разбудить тех, кто крепко спит, чтобы принести благую весть – о том, что есть не только тьма, что бессознательность – наш собственный выбор.
Если мы решим быть осознанными, то всякая бессознательность
Но люди, достигшие солнечных вершин, совершенно забывают о мире, откуда они пришли. Гаутама Будда не вернулся вниз. Не вернулся и Махавира. Даже если они пытались разбудить человечество, они кричали со своих солнечных вершин.
Человек настолько глух и слеп, что не может понять речь тех, кто пребывает в высших состояниях сознания. Он слышит шум, не имеющий для него никакого смысла.
Ницше в этом смысле уникален. Он мог оставаться выдающимся, сверхчеловеческим философом, но он никогда не забывает о простом человеке. Это и делает его великим. Пусть он и не прикоснулся к наивысшим вершинам и не познал величайших мистерий, он стремится поделиться своими знаниями с другими людьми. Желание делиться у него было очень сильным.
Я решил поговорить о нескольких фрагментах, которые могут помочь вам в вашем духовном росте. Сам Ницше своим оратором избрал Заратустру. Кое-что о Заратустре тоже требует разъяснения. Из тысяч великих мистиков, философов, просветленных людей Ницше избрал своим оратором малоизвестную, почти забытую миром личность – Заратустру.
Последователи Заратустры сосредоточены в небольшом месте – в Мумбаи. Они пришли в Мумбаи из Ирана, когда магометане заставляли персов принимать ислам или готовиться к смерти. Тысячи были убиты. Миллионы обратились в ислам из страха, но некоторые смелые души бежали из Ирана и нашли пристанище в Индии.
Это мумбайские парсы – пожалуй, самая малочисленная религия мира. Поэтому удивительно, что Ницше настолько заинтересовался Заратустрой, что написал книгу – «Так говорил Заратустра». Из этой книги и взяты приводимые здесь фрагменты.
Он избрал Заратустру по той же причине, что я избрал его: Заратустра – единственный жизнеутверждающий основатель религии; он не против жизни, его религия – религия торжества, благодарности существованию. Он не отрицает радости жизни и не защищает отказ от мира. Наоборот, он полностью поддерживает наслаждение миром, потому что все, кроме этой жизни и этого мира, – лишь гипотезы. Бог, рай и ад – лишь проекции человеческого ума, а не аутентичные переживания; это – не реальность.
Заратустра родился двадцать пять веков назад, во времена, когда по всему миру происходило великое возрождение. В Индии таких же вершин пробуждения достигли Гаутама Будда, Махавира, Гошалак [2] , Санджай Вилетхипутта [3] , Аджит Кешкамбал [4] и другие. В Китае – Конфуций, Мэн-цзы, Лао-цзы, Чжуан-цзы, Ле-цзы и многие другие. В Греции – Сократ, Пифагор, Гераклит. И в Иране – Заратустра.
2
Он же Маккхали Госала или Маскарин Гошала – основатель или один из ранних учителей движения адживика.
3
Он же Санджая Белаттхапутта – древнеиндийский мыслитель, чье учение часто описывают как агностическое.
4
Он же Аджита Кесакамбала – древнеиндийский мыслитель, считающийся предшественником школы локаята.
Внезапный прилив сознания по всему миру и пробуждение множества людей – это странное совпадение. Возможно, просветление – это также цепная реакция: просветленные люди провоцируют аналогичный переворот в других.
Это заложено в потенциале каждого. Необходимо лишь побуждение, вызов. Когда ты видишь столько людей, достигающих таких прекрасных вершин благодати, ты не можешь оставаться на месте. Вдруг у тебя возникает сильный порыв: «Нужно что-то делать. Я трачу время впустую, тогда как другие достигли своего предназначения, познали все, что стоит знать, испытали величайшее блаженство и экстаз. А что делаю я? – собираю ракушки на пляже».
Среди всех этих людей Заратустра уникален. Он единственный, кто не против жизни, кто за жизнь; чей бог не находится неизвестно где, чей бог – не что иное, как другое название самой жизни. Жить во всей полноте, жить радостно и интенсивно – вот все, на чем основана его религия.
Я чувствую глубокое сопереживание, родство с Заратустрой. Но, наверное, из-за того, что он утверждал жизнь, а не отрицал ее, ему не удалось собрать много последователей. Это одно из странных качеств человека: ничто простое он не может посчитать достойным названия его цели – цель должна быть очень сложной и труднодоступной.
За этим стоит психология эго. Эго всегда хочет чего-то невозможного, потому что только с невозможным оно может существовать. Вы никогда не сможете исполнить желание, и эго будет толкать вас ко все большему и большему: большей алчности, большей власти, большему богатству, большему самоограничению, большей духовности, большей дисциплине. Где бы вы ни встретили понятие «больше» – помните, это язык эго. Эго нельзя удовлетворить, оно всегда требует большего.
Весь подход Заратустры тот же, что и у Чжуан-цзы: «Простое – правильное. Правильное – простое». И когда вы полностью расслаблены и чувствуете себя свободно и непринужденно, настолько расслаблены, что даже забываете о непринужденности, о правильности, вы становитесь совершенно невинными, как ребенок, – это и есть цель. Но эго в этом не заинтересовано. Для эго весь этот процесс – нечто вроде самоубийства. Поэтому религии, которые ставили перед эго сложные задачи, трудные пути, неестественные идеалы, невозможные цели, привлекали миллионы людей.
Последователей Заратустры можно пересчитать по пальцам. Заратустра никого не заботил, пока спустя почти двадцать четыре века на него неожиданно не обратил внимание Ницше. Ницше был против Иисуса Христа и Гаутамы Будды, но за Заратустру.
Это очень важно понять. Человек, который был против Иисуса Христа, против Гаутамы Будды; почему он был за Заратустру? – потому что у Ницше такое же отношение и такой же подход к жизни. Он видел, что все эти религии, великие религии, лишь увеличивают в человеке чувство вины. Порождают все больше страданий и войн, сжигают людей заживо. Говорят всевозможный вздор, который не имеет никаких доказательств, который они не могут подкрепить вообще никакими фактами. Удерживают все человечество во тьме, в слепоте, потому что их учения основаны на вере – а вера означает слепоту.
Не бывает не слепой веры. Имеющий глаза не верит в свет, он знает его. Он не нуждается в вере. Только слепой верит в свет, потому что не знает его. Вера существует за счет неведения, и все религии – за некоторыми исключениями, как в случае Заратустры и Чжуан-цзы, которым не удалось собрать много последователей или создать великую традицию, – зиждутся на вере. Другими словами, все они зиждутся на слепоте.
Ницше противостоял им символически. Символом Востока он избрал Гаутаму Будду, а символом Запада – Иисуса Христа. Он был против них по той простой причине, что они были против жизни. Они были против людей, наслаждающихся простыми вещами: людей, живущих игриво, смеясь; людей с чувством юмора вместо серьезности. Людей, любящих песни и музыку, и людей, умеющих танцевать и любить.