Влюбляясь в Бентли
Шрифт:
— Позвони в полицию, — наконец говорю я Кире.
— Ты уверена? Мне кажется, что он просто хочет поговорить с тобой, — говорит она, изучая мою реакцию. — Неужели ты не можешь хотя бы послушать, что он скажет? Неужели тебе ни капельки не интересно?
— Кира, это ты сказала мне, что он нехороший парень. Ты сравнила его с Колтоном. Разве ты не помнишь?
— Может быть, я ошибалась.
— Нет, Кира. Ты не ошиблась. Стерлинг вбил себе в голову, что он может измениться. Мы с тобой обе знаем, что этого не произойдет. Такие, как он, не меняются.
—
— Он даже не знает, что говорит, — рассуждаю я. — Через месяц он бы меня возненавидел. Я бы возлагала на него всевозможные надежды, и ты это знаешь. Я бы разрушила нас.
— Тори, ты все не так поняла. Ты никогда не пыталась контролировать Колтона. Если уж на то пошло, ты позволяла ему ходить вокруг тебя. Ты самый терпеливый и понимающий человек, которого я когда-либо встречала. Я не вижу, чтобы ты что-то разрушила.
— Но это было с Колтоном. Со Стерлингом все по-другому. Со Стерлингом я другая.
— Ты боишься, — говорит она. — Ты боишься быть с ним… Вот что это такое, не так ли? Ты боишься, что он бросит тебя, и это уничтожит тебя… не его. Вот в чем дело, Тори. Даже ты не настолько бескорыстна. Оттолкнуть его — это не для него, а для тебя.
— Послушай меня и позвони в полицию, — повторяю, но даже я слышу сомнение в своем голосе. — Ночь или две в тюрьме, и он сдастся.
— А если нет?
— Сдастся. Его отцу не понравится, что за него приходится вносить залог. Он убедит сына сдаться. Даже если для этого ему придется применить кулаки.
— Просто иди и поговори с ним, — простонала Кира.
Я вижу, что это ни к чему не приведет. По одну сторону двери стоит Стерлинг, отказываясь уходить, а по другую — Кира, не позволяющая мне спрятаться. С трудом я сдаюсь.
— Тори не хочет тебя видеть, — утверждает Джон, охраняя дверь так, будто от этого зависит его жизнь. — Неужели ты этого не понимаешь? Тебе нужно перестать ей постоянно звонить. Это уже надоело.
— Я не уйду, пока не поговорю с ней. — Голос Стерлинга вызывает слишком знакомое трепетание в моем животе. — Пожалуйста. Пусть она выйдет.
— Парень, это ее решение… не мое. Уважай ее желания и просто уходи, пока не устроил сцену.
— Спасибо, Джон, — говорю я, кладя руку ему на плечо. Наши взгляды встречаются. — Я поговорю с ним.
— Ты уверена? — Я киваю.
— Хорошо. — Он смотрит на Стерлинга. — Я буду внутри, если понадоблюсь.
Я выскальзываю за дверь, потянув ее на себя, пока засов не щелкнет за мной.
— Привет, — раздается негромко. Стерлинг стоит у подножия лестницы, ведущей на крыльцо. Я не делаю ни шагу. Не бегу к нему, обнимая его за плечи. В моей груди возникает болезненное сжатие. При виде его сердцебиение на мгновение замирает. Но я не поддаюсь этому. Не после всего, что произошло.
Время словно остановилось, ожидая, когда кто-то из нас скажет что-нибудь.
Он выглядит так, как будто похудел с тех пор, как я видела
— Ты прекрасно выглядишь, — говорит он в конце концов. Мой взгляд падает на то, что он держит в руках.
— О, вот, я принес тебе это, — говорит он.
Я смотрю вниз, на то, что он мне протягивает, и в груди все сильнее сжимается.
— Ты принес мне одну из своих рубашек и пару боксеров?
— Да, — говорит он, пожимая плечами. Его ямочки растопили мое сердце. — Я скучаю по тебе, когда ты их носила. По крайней мере, так я могу представить, что ты надеваешь их каждую ночь, как раньше.
Становится тихо. Неловко.
Он поднимается по ступенькам и встает рядом со мной. Он потирает лоб, его глаза закрыты.
— Стерлинг, тебе придется перестать звонить мне и появляться там, где я нахожусь.
— Угадай, что? — говорит он, его глаза светлеют. — Я написал тебе песню, ну, я написал мелодию, а над словами еще работаю.
Мне кажется, он не понимает. Он отказывается слышать то, что я говорю. Я удерживаю его взгляд, полный решимости достучаться до него.
— Ты слышал, что я только что сказала?
Он продолжает.
— У меня появилось много свободного времени, поэтому я больше рисовал и играл… делал все, что нужно, чтобы не думать о тебе.
— Стерлинг, все кончено. Тебе нужно идти домой, — объявляю я, чувствуя, что пол подо мной уходит из-под ног. — Ты должен все это бросить.
— Я все еще не употреблял с тех пор, как ты ушла. Мне не нужна никакая другая девушка. Я хочу тебя. Хочу, чтобы ты была в моих боксерах. Хочу, чтобы ты лежала в моей постели. — Он тянется, но колеблется. Он сокращает расстояние между нами.
— Не надо — предупреждаю я.
— Ты спасла меня, Феникс. — Он поднимает запястье, показывая мне шрамы, которые мы никогда не обсуждали. — До тебя мне не для чего было жить. Я планировал сделать это по-настоящему, после того как мы вернулись с похорон моего дяди. Больше я не буду трусить и буду доводить дело до конца. — Он поднимает взгляд на меня. — Но потом я столкнулся с тобой в коридоре, и ты осветила мою тьму. Ты позаботилась обо мне. Ты дала мне почувствовать, что я кому-то нужен. После встречи с тобой я больше не думал о смерти. Все, о чем мог думать, это о жизни. Я хочу жениться на тебе и когда-нибудь подарить тебе детей.
Мои мысли крутятся. Я хочу схватить его, сказать, что все в порядке. Солгать. Сказать, что он больше никогда не будет употреблять и не захочет видеть в своей постели другую девушку. Сказать, что я могу сделать его счастливым и стать всем, что ему нужно.
Стерлинг протягивает руку, переплетая свои пальцы с моими, и от мгновенного всплеска электричества захватывает дух.
— Это, — он делает жест руками, — это было правильно. Я просто не был, и я знаю, что далек от этого. Феникс, я знаю, что ты тоже это чувствовала, что мы были… правильными. Я просто хочу быть тем, кто тебе нужен.