Во власти огненного наследства
Шрифт:
– О! Они потому и называются личными, чтобы оставить их при себе, – загадочно сказал Серт и остановился, испуганно глядя перед собой, потому что в этот момент они подошли к перекрестку, и из-за угла дома вышли несколько вооруженных человек и преградили им дорогу.
Один из них, крупный и высокий, с косым шрамом через все лицо, держа меч в правой руке, сказал низким хриплым голосом:
– Либо вы нам добровольно отдаете сейчас все ваши денежки, либо распрощаетесь с жизнью, ребятки. Выбирайте.
Серт растерянно переводил глаза с одного вооруженного грабителя на другого, не зная, как поступить, но Атэс, не заставляя себя долго ждать, с видом испуганного ребенка подошел к здоровяку и, протягивая ему сумку, ответил:
– Жизнь, конечно же, выбираем. Жизнь по любому дороже.
Здоровяк довольно усмехнулся и протянул левую руку за сумкой.
То, что последовало дальше, Серт потом вспоминал, как во сне.
В тот момент, когда сумка, казалось, уже была в руке у грабителя, Атэс вдруг быстро схватил его за кисть и дернул вниз, выставив вперед левый локоть так, что попал бандиту прямо в нос, после чего неуловимым движением, ударив его по запястью правой руки, выбил из нее меч. Прежде чем здоровяк успел опомниться, Атэс, мгновенно развернувшись, его же мечом полосонул его по горлу и отскочил в сторону.
Хлынула кровь, и поверженный здоровяк, хрипя, повалился на землю, держась за горло и дергаясь в конвульсиях, а Атэс с мечом в руке, уже стоял наготове, чтобы отразить любое нападение бандитов.
Видимо, проделанное им не вразумило грабителей, поскольку они лишь какое-то мгновение были в шоковом состоянии, а потом с криками бросились на парня. Серт уже знал, что будет дальше, поскольку многократно видел своего друга в борьбе против нескольких человек. Как будто играючи Атэс расправился с четырьмя из них, и меньше чем через минуту они лежали перед ним на земле, корчась в предсмертных муках, а двое все еще оставшиеся в живых в растерянности стояли в стороне, размышляя, а стоит ли им теперь ввязываться.
Атэс, не спеша наклонился к одному из умирающих головорезов и, подцепив его меч носком ноги, подбросил в воздух и, крутанув, ловко поймал левой рукой. Затем он кинул меч другу, и Серт, подхватив его, подошел к нему и встал рядом.
– Ну, что, уважаемые грабители, не ожидали? Что ж, либо вы сейчас добровольно отдаете нам свое оружие и убираетесь подальше, либо прощайтесь с жизнью, – сказал Атэс. – Выбирайте, ребятки.
Головорезы переглянулись, и видя, что они медлят, он сделал выпад в их сторону и прикрикнул:
– Мечи, я сказал!
Вздрогнув, они бросили свои мечи на землю и, развернувшись, пустились наутек.
Атэс собрал у все мечи, кинжалы, ножи и все остальное оружие, которое нашел у разбойников и, отдав половину всего этого Серту, сказал:
– В общем-то, этого следовало ожидать, дружище. Наверняка кто-то, глядя на наше представление, позарился на наш заработок и подослал этих… Только вот, кто? У меня такое ощущение, что это кто-то из своих. Пойдем, что ли?
Вздохнув с облегчением, Серт только покачал головой и последовал за другом.
– А давай завтра съездим в южный лес, – предложил Азар.
– Зачем? Все еще надеешься, что встретишь ее? – усмехнулся приятель.
– Да. А вдруг. Кто знает, может быть, и встречу, – ответил Атэс прямо.
– Тогда надо спрятать все это дело, – Серт указал на сумки с деньгами. – А то в наше отсутствие могут прийти к нам в дом.
– Могут. Но я думаю, что мы завтра с утра переедем в другой квартал. Там есть общий вход, и привратник при входе.
– В Базилики, что ли? К богатеньким? Там же дороже вдвое?
– Ага! Именно туда. Я уже присмотрел одно отличное местечко. Если быть точнее, то там дороже в двое с половиной, но, зато безопасней, есть где развернуться, и можно быть уверенным, что никто не залезет ночью в твой дом.
– И что, южный лес отменяется?
– Нет, почему же. Мы за пару часов управимся, а потом можно и в южный лес.
– Как скажешь, – снова вздохнул Серт. – Я так понимаю, принц, что тебе окончательно снесло голову?
– Да-нет, …вроде на месте, – отшутился Атэс, потрогав голову руками, и оба рассмеялись.
Глава 17
Не только Эмиль и Дарий смотрели, как Ирис, чуть покачивая крутыми бедрами, идет через широкий дворцовый двор. Спрятавшись за колонной и пожирая девушку глазами, Люциус наблюдал за ней, покусывая нижнюю губу. В какой-то момент она посмотрела вокруг, и он тут же пугливо юркнул за колонну, но она успела его заметить и брезгливо поморщилась. Ирис уже привыкла к тому, что царский сын как тень преследует ее везде и следит за каждым ее шагом. Это была одна из причин, почему по вечерам, когда можно было отдохнуть от работы, она предпочитала оседлать лошадь и уехать из дворца в южный лес, или куда-нибудь еще, чтобы развеяться. Это было единственной альтернативой, избавиться от его навязчивого внимания, потому что Люциус боялся лошадей, боялся оставаться один, и если путешествовал, то только на колеснице с возницей и с охраной.
Проводив ее глазами, пока она не скрылась за дверями служебных помещений в нижней части дворца, Люциус цыкнул с досады и хотел уже уйти, когда над его ухом раздался вкрадчивый женский голос:
– Красивая, да?
Он вздрогнул, резко обернулся и увидел свою мать, царицу Астэр.
Парень тут же потупил взор и низко опустил голову.
– Не понимаю, сын, зачем тебе эта раба? Она же безродная пустышка, да к тому же еще и глупая. Была бы умной, она бы уже давно обратила на тебя внимание. Ты принц! Это же не просто так! А ей, видите ли, это не надо. Просто она глупая, вот и все. Зря ты по ней сохнешь, Люци. Не стоит она того.
Он поднял на нее умоляющие глаза.
– Мама! Я сам разберусь, ладно!
– Да, разберешься-то, разберешься. Важно, чтобы правильно разобрался. Стыдно ведь, что какая-то бедная девка царскому сыну мозги крутит.
– Какая же она бедная? – не согласился Люциус. – Мелькарт поставлен над всем, что есть у отца. Он очень даже не бедный человек.
– Да, сынок. Но чем бы он не управлял, это все не его имение, и он во всем этом всего лишь раб. Да, верный, да, все у него хорошо идет, но он все равно только слуга, а она служанка. А ты еще немного и царь! Ты ей не ровня. Она не хочет быть твоей, поверь мне, это значит, что она достойна лишь презрения. А получается наоборот. Ты по ней вздыхаешь, а она тебя презирает. Надо действовать смело. Подошел, схватил покрепче, прижал к себе, поцеловал. Чего теряться-то. Девушки любят смелых.