Во власти огненного наследства
Шрифт:
У него было ощущение, что его ум сейчас работает в каком-то ускоренном режиме, и все те годы тренировок, которым он посвящал столько времени, сейчас дают свой результат. Каждое оттачиваемое им движение, каждый прием, выпад, поворот и уход, сейчас спасали ему жизнь. В некоторой степени он даже успевал удивляться своим мыслям и тому, как они работают пред лицом столь серьезной опасности. Для себя он сумел проанализировать и классифицировать всех нападающих, дав им еще и различные имена.
«У красного слабо защищена левая сторона. У бородатого голова. У носатого – ноги. У толстого почти всегда открыт живот…».
Его мысли текли, как свободная река, в то время как руки, а с ними и все тело, работали, как точно отлаженный механизм.
«Уход, удар, отражение, …о-оп!
Точно выверенный выпад, и толстый, захрипев, откатился в сторону с распоротым животом.
В следующие пару мгновений Атэс нанес еще два точнейших удара, поразивших бородатого и красного, как раз в тот момент, когда к нему подбежали еще двое из тех, кто преследовал Серта, а тот, который был вооружен дубинкой с набалдашником, сначала подошел к поверженному противнику и хотел, было, размозжить ему голову, но затем, посмотрев, как борется Атэс, и увидев, что их осталось из двадцати всего шесть, в отчаянии махнул рукой, бросил дубину, пнул изо всей силы Серта в бок и вместо того, чтобы ввязаться в борьбу, побежал к месту, где валялся лук со стрелами, подобрал его и, подойдя на удобное расстояние, стал ожидать момента, когда пустить в Атэса стрелу.
Между тем Ирис сумела-таки высвободить левый локоть и теперь всеми силами пыталась снять ослабевшие путы с правой руки. Несколько веревок проходили поверх ее груди, остальные плотно стягивали живот и ноги до самой земли. Однако узел располагался на уровне живота. Высвободив наконец правую руку, девушка стала пытаться развязать узел, который был крепко затянут сильными мужскими руками. Видя, как один из разбойников, сменив тактику, взял лук и стрелы, она, затаив дыхание следила за тем, как он подходит к сражающимся, выжидая момента для выстрела. Понимая, что Сахиру, несмотря на все его мастерство, теперь еще больше угрожает смертельная опасность, она, поскольку ее рот был завязан, мысленно взмолилась:
«Боже! Тот, Который над всеми богами! Тот, о Котором мне рассказывал отец! Он говорил, что Ты Всемогущий. Что Ты знаешь даже все наши мысли. Если Ты на самом деле есть, помоги Сахиру. Помоги нам всем! Спаси нас! Сохрани нам жизнь…!»
Она молилась и молилась, при этом стараясь изо всех сил развязать этот злополучный узел, понимая, что каждая секунда дорога и, если ей удастся развязаться, она, может быть, еще успеет хоть как-то помочь своему знакомому.
В этот момент Сахир поразил еще одного, а затем вскоре еще одного, и теперь с ним сражалось всего трое, но из-за того, что вокруг него образовалось открытое пространство, в него стало гораздо легче попасть.
Бандит, однако же, не спешил стрелять. Он понимал, что может случайно поразить кого-то из своих, так как все сражающиеся находились в постоянном движении и постоянно меняли положение. Разбойник узнал его. Он понял, что перед ним именно тот воин, который не так давно поразил других девять человек из их банды на этом самом месте, так как он был тем самым единственным, который тогда вовремя убежал, и поэтому сумел спастись. Теперь бандит жаждал мести и, хотя и понимал, что каждый миг может стоить жизни кому-то из его товарищей, решил, что лучше действовать наверняка. С натянутой тетивой, он замер, прицелившись, ожидая своего мгновения. Все внимание разбойника было направлено сейчас на этого ненавистного парня с двумя мечами, который сумел один поразить почти всю их банду. Он не заметил, как позади него очнулся друг парня и, поднявшись, сел на землю, качая головой и постепенно приходя в себя.
Очнувшись как бы от толчка, Серт понял, что он жив. В голове у него шумело, но он сразу вспомнил, что произошло, и как он оказался здесь. Не зная, на какой стадии битва, он осторожно поднял голову и осмотрелся. К своей радости он обнаружил, что почти все разбойники повержены, и что осталось всего трое, но затем к своему ужасу он заметил, что один из бандитов стоит с натянутым луком и готов выпустить в Атэса стрелу. Понимая, что может дальше произойти, и превозмогая боль в голове, Серт поглядел туда
Узел наконец поддался. Ирис сумела протиснуть веревку в затягивающую петлю и ослабить ее. Дальше было проще. Она сумела снять следующий завиток узла, потом еще один и… наконец развязала его. Теперь она могла ослабить и снять и остальные веревки. Стараясь делать все быстро, девушка стала распутывать себя и сбрасывать с себя стягивающие ее веревочные петли одну за другой.
«Быстрее! Ну, быстрее же!» – подгоняла она саму себя.
Миг…!
Серт выпустил стрелу и увидел, как она вонзилась в широкую спину разбойника как раз в тот момент, когда тот тоже выстрелил, и его стрела как-то странно медленно проделав свой путь, вошла в грудь Атэса.
У Серта все похолодело внутри. Как в тумане он смотрел на то, как разбойник, страшно взревев, судорожно схватился за наконечник стрелы, которая прошла насквозь и вышла из его груди в области сердца. Оглянувшись на Серта вытаращенными от боли, ужаса и злости глазами, он скривил лицо в страшном оскале, медленно повалился на землю и замер.
Атэс почувствовал, как что-то вдруг обожгло его спереди в области груди и прошло назад, и только тогда заметил выстрелившего в него разбойника. Осознавая, что произошло, и что времени у него немного, он молниеносно провел один из своих коронных приемов, повергнув еще одного бандита на землю. Осталось всего двое. Атэс хотел, было, расправиться и с ними, но в этот момент почувствовал, как его левая рука немеет, и у него начинает все расплываться перед глазами.
Двое оставшихся бандитов, видя, как был повержен только что один из них, и понимая, что их осталось только двое, не были уверены, что им стоит нападать. Но они видели стрелу, торчащую из груди их противника и, немного отступив от него, ожидали, когда он окончательно ослабеет. В пылу сражения они не заметили, как Серт, который наконец ощутил свои ноги, за их спиной дошел до следующей валяющейся на земле стрелы. И они не заметили так же и Ирис, которая наконец освободилась от пут и, подбежав, схватила ту самую дубинку с набалдашником, которая на какое-то время выбила сознание из Серта. Видя, как шатается Атэс, бандиты переглянулись и, усмехнувшись, подняли свое оружие, готовые подойти и окончательно прикончить его. Один из них замахнулся и, приблизившись, опустил свой меч на голову противнику, но в самый последний момент каким-то чудом, парень открыл закрывающиеся глаза и, увидев надвигающийся меч, молниеносно увернулся и нанес разбойнику удар в живот. Страшно взревев, бандит скорчился и упал на землю, а второй, стиснув в озлобленном оскале зубы, с жутким криком бросился на Атэса и, скорее всего, сумел бы его поразить, если бы не стрела Серта, которая настигла его, попав ему в правое плечо. Опешив, разбойник выронил меч, и в этот момент Ирис, подбежав, с криком обрушила на его голову подобранную ею дубинку.
Пошатнувшись, бандит обернулся, глядя изумленными глазами на девушку, после чего его глаза закатились, и он упал лицом вниз у ее ног.
Вооружившись мечом, Серт пошел вдоль поляны, подходя к каждому из бандитов и проверяя, не остался ли кто в живых, чтобы добить их, если что, а усталый и изможденный Атэс, стараясь не смотреть на девушку, стиснул зубы и, сломав наконечник у стрелы, повернулся к ней спиной и попросил:
– Ирис, вырви, пожалуйста, стрелу. Только, как можно резче. И… пойди одень что-нибудь.