Во власти страха

Дивер Джеффри

Пуласки обернулся и увидел крупного человека в темном костюме, тот пристально его оглядывал. У него были седые волосы и очки в темной оправе.

– Можно с вами поговорить?

– Со мной?

– Да. – Седовласый протянул руку – очень большую, мозолистую, – но не для пожатия. Он указал Пуласки на выход и отвел его в коридор.

– Сэр, – спросил этот человек, – кто вы?

– Стэн Валеса.

У Рона было самодельное удостоверение личности. Но седовласый не требовал никаких документов. Уставившись в лицо Пуласки, он отрывисто заговорил:

– Мистер

Валеса. Знаете, кое-кто иногда приходит на заупокойную службу в надежде что-то получить.

– Что-то получить?

– Начиная от еды на последующем приеме до продажи страховок или финансовых программ. И предложений адвокатов.

– В самом деле?

– Да.

Пуласки вспомнил, что должен казаться серьезным человеком, и, вместо того чтобы продолжать удивляться, раздраженно поинтересовался:

– При чем тут я? Кто вы такой?

– Я Джейсон Берковиц. Заместитель директора. Родные покойного в этой комнате сочли ваше поведение несколько подозрительным. Вы утверждали, что знали покойного.

– Что тут подозрительного? Я его знал.

– Вы утверждали, что сотрудничали с ним.

– Я и в самом деле сотрудничал. – Сердце Пуласки колотилось так сильно, что он был уверен – этот человек слышит его стук, однако Рон старался держаться заносчиво.

– Вы не похожи на человека, который мог сотрудничать с мистером Арделлом.

– С кем?

– С Блейком Арделлом.

– А кто это может быть?

– Не «может быть». Это и есть, был, тот человек, заупокойную службу по которому вы нарушаете.

– Нарушаю? Как это понять, черт возьми? Я здесь по поводу Ричарда Логана.

Заместитель директора захлопал глазами.

– Мистера Логана? О, простите, сэр. Это в «Безмятежности».

– В «Безмятежности»?

– Так называется комната напротив. Эта называется «Покой», в ней идет служба по мистеру Арделлу.

Черт возьми! Пуласки стал припоминать. Человек у парадной двери сообщил, что нужно повернуть направо. Он повернул налево. Черт, черт, черт! Проклятая травма головы. Окажись там наркоторговцы, он мог уже быть покойником. Думай быстрее, приказал он себе, но продолжай играть роль.

– Один из ваших служащих, не помню кто, направил меня в эту комнату.

– Мне очень жаль. Примите наши извинения. Вина всецело наша.

– А названия? Я никогда не слышал о названиях комнат в похоронном зале. Нужно было присвоить им номера.

– Да, сэр, это слегка необычно. Я извиняюсь.

– Ничего. – Пуласки нахмурился. Кивнул в ответ. Потом замер, вспомнив странное выражение на лицах людей в той комнате, когда он упомянул о знакомстве с покойным.

– Один вопрос. Вы сказали, что я не похож на человека, который сотрудничал с этим Арделлом. Чем он зарабатывал на жизнь?

– В семидесятых годах он был порнозвездой, – прошептал Берковиц. – Геем. Родные не любят об этом говорить.

– Понятно.

– Останки мистера Логана в этой комнате. – Он указал на маленький дверной проем.

Безмятежность…

Пуласки

вошел и оказался в маленькой комнате двадцать на двадцать футов. Там было несколько стульев, журнальный столик, на стенах висели пейзажи. На столике стояла ваза с букетом белых цветов. А на столе, покрытом бархатом, таким же, как в комнате, где шла заупокойная служба по покойной порнозвезде, возвышался коричневый картонный ящик. Пуласки понял, что это, должно быть, останки Часовщика. Возле стола стоял полный лысеющий человек в темном деловом костюме. Он разговаривал по мобильному телефону. Глянул с любопытством на Пуласки и отвернулся. Вроде бы понизил голос. И наконец прекратил разговор.

Глубоко вдохнув, Пуласки подошел к нему. Кивнул. Человек ничего не сказал. Рон смерил его взглядом, вспомнив о необходимости держаться грубовато и «круто».

– Вы были другом Ричарда?

– А вы кто? – спросил человек. У него был мягкий баритон с легким южным акцентом.

– Стэн Валеса, – ответил Пуласки. Сейчас это имя казалось ему почти естественным. – Я спрашиваю, вы друг Ричарда?

– Я не знаю, кто вы, и не знаю, почему спрашиваете.

– Хорошо, я сотрудничал с Ричардом. Время от времени. Я слышал, сегодня утром его кремировали, и решил, что будет заупокойная служба.

– Сотрудничал с Ричардом… – повторил человек, меряя полицейского взглядом. – Так вот, службы не будет. Меня наняли доставить его прах домой.

Пуласки нахмурился.

– Вы адвокат.

– Да. Дэйв Уэллер.

Руки для пожатия он не протянул.

Пуласки продолжал держаться вызывающе.

– Не помню, чтобы видел вас на суде.

– Мистер Логан не был моим клиентом. Я ни разу с ним не встречался.

– Просто отвозите его прах домой?

– Как уже сказал.

– В Калифорнии, так ведь?

Адвокат ответил вопросом на вопрос:

– Что вы здесь делаете, мистер Валеса?

– Приношу дань уважения. – Пуласки подошел ближе к коробке. – Без урны?

– Нет смысла, – объяснил Уэллер. – Ричард хотел, чтобы его прах был развеян.

– Где?

– Это вы прислали?

Пуласки посмотрел на букет, на который указал Уэллер. Постарался принять растерянный, но не слишком, вид.

– Нет. – Он подошел к вазе и прочел карточку. Издал горький смешок. Потом произнес: – Это очень низко.

Уэллер спросил:

– Вы о чем?

– Знаете, кто их прислал?

– Войдя сюда, я прочел карточку. Но мне это имя ни о чем не говорит. Линкольн Райм?

– Не знаете Райма? – Пуласки понизил голос. – Этот сукин сын посадил моего друга в тюрьму.

– Полицейский? – уточнил Уэллер.

– Сотрудничает с полицией.

– С какой стати он прислал цветы?

– Думаю, злорадствует.

– Ну, это пустая трата денег. Ричарда теперь не заденешь, правда?

Пуласки бросил взгляд на коробку с пеплом. Как вести себя дальше? Черт, это актерство утомляет. Он решил сокрушенно покачать головой, словно удивляясь несправедливости мира. Опустил взгляд.