Водопад
Шрифт:
– В самом деле?
– Вы видели когда-нибудь этот портрет?
– Что-то не припомню. Возможно, что и видела – в детстве.
– Вы знали, что доктор Ловелл был женат несколько раз?
– Три раза, кажется?… Не так много, учитывая, в каком мире мы живем. Вот я только во втором браке… – Джейн Бензи, казалось, задумалась. – Стало быть, перспективы еще есть. – Она пристально посмотрела на столбик серебристого пепла, выросший на кончике сигареты. – Мой первый муж покончил с собой, знаете ли…
– Я этого не знала.
– Действительно, откуда вам знать?… – Она снова немного помолчала и внезапно добавила: – Думаю, от Джека ничего подобного ожидать не приходится.
Джин понятия не имела, как следует понимать эту последнюю фразу, но Джейн пристально смотрела на нее, словно ожидая ответа.
– Ну, – промолвила наконец Джин, – потерять двух мужей подряд… Это могло бы показаться… ну, я не знаю… необычным. Даже подозрительным.
– А Ловеллу, значит, можно было потерять подряд трех жен?
Именно об этом Джин думала, пока ехала на квартиру к Бензи.
Джейн поднялась с дивана и подошла к окну, а Джин воспользовалась перерывом в разговоре, чтобы еще раз оглядеться по сторонам. Вся эта антикварная мебель, зеркала и картины в тяжелых рамах, фотографии, подсвечники, хрустальные пепельницы… У нее сложилось впечатление, что они не принадлежат Джейн. Скорее всего, это было «приданое» Джека Маккойста.
– Я, пожалуй, пойду, – сказала Джин. – Еще раз извините, что ворвалась к вам в такую поздноту…
– Ничего страшного, – равнодушно ответила Джейн. – Надеюсь, вы найдете то, что ищете.
Из коридора вдруг послышались голоса и звук закрываемой входной двери. Голоса звучали все ближе – кто-то поднимался по лестнице на второй этаж.
– Клер и мой муж, – пояснила Джейн, снова опускаясь на диван и устраиваясь на нем в искусственно живописной позе, словно позирующая фотографу модель. В следующее мгновение дверь широко распахнулась, и в гостиную ворвалась Клер Бензи. На взгляд Джин, она ничем не напоминала свою мать, но, возможно, сходство просто не бросалось в глаза из-за очевидной разницы в темпераментах: Клер буквально лучилась энергией.
– …А меня это не волнует, – говорила она кому-то, кто шел следом за ней. – Если они захотят, они могут отправить меня за решетку на бог знает сколько времени! – И она заметалась по гостиной, время от времени принимаясь бормотать что-то себе под нос.
Вошедший следом Джек Маккойст казался таким же заторможенным, как и его супруга, но замедленность его движений объяснялась, скорее, усталостью, чем флегматичным характером.
– Но послушай, Клер, я только хотел сказать… – Он наклонился, чтобы чмокнуть Джейн в щеку. – Какой ужасный день, дорогая, – пожаловался он. – Эти полицейские облепили Клер буквально как пиявки. Может быть, тебе удастся объяснить своей дочери, что… – Заметив Джин, он оборвал себя на полуслове и резко выпрямился. Джин встала.
– Добрый вечер, сэр, – сказала она. – Я уже ухожу.
– А это кто такая? – прорычала Клер сквозь зубы.
– Это мисс Берчилл из музея, – объяснила Джейн. – Она расспрашивала меня о Кеннетте Ловелле.
– Господи, этого только не хватало!… – Клер резко откинула голову назад и рухнула на один из двух стоящих в комнате диванов.
– Я профессиональный историк, изучаю жизнь мистера Ловелла, – пояснила Джин, главным образом для Маккойста, который, остановившись возле бара, наливал себе виски в хрустальный стакан.
– Вот как? – хмыкнул адвокат. – В такой час?
– Оказывается, его портрет висит в каком-то врачебном обществе, – сообщила Джейн дочери. – Ты об этом знала?
– Конечно, черт побери! Портрет Ловелла висит в музее Хирургического общества Эдинбурга. – Клер повернулась к Джин. – Так вы оттуда?…
– Нет, я из Музея истории… – попыталась объяснить Джин, но Клер не дала ей договорить.
– В общем, дамочка, откуда бы вы ни были, вам пора сваливать, – заявила она. – Меня едва не засадили за решетку, так что нам сейчас не до вас…
– Не смей так разговаривать с гостями! – внезапно взвизгнула Джейн, с неожиданным проворством вскакивая с дивана. – Джек, скажи ей!…
– Послушайте, мне действительно пора… – повторила Джин, но ее слова утонули в яростном трехстороннем споре.
– Ты не имеешь права!
– Черт побери, можно подумать, это тебя допрашивали несколько часов!…
– Это не оправдание, чтобы!…
– Неужели даже в собственном доме мне не дадут спокойно выпить стаканчик виски?!
Они, похоже, даже не заметили, как Джин открыла дверь и вышла из комнаты, бесшумно прикрыв ее за собой. Спустившись на цыпочках по застланной толстым ковром лестнице, она открыла входную дверь так тихо, как только смогла, и выскользнула на улицу. Только здесь она осмелилась перевести дух. Шагая прочь, Джин обернулась на окно гостиной на втором этаже, но портьеры на нем оказались задернуты. Стены домов в этом районе были такими толстыми, что не пропускали никаких звуков – совсем как в палатах для буйнопомешанных… и у Джин было такое чувство, словно именно из такой палаты ей только что удалось вырваться.
Да уж, темперамента Клер Бензи было не занимать!…
13
Наступило утро среды, но Раналд Марр так и не объявился. Его жена Дороти даже позвонила в «Можжевельники», но личный секретарь Джона Бальфура без обиняков объяснила, что семья готовится к похоронам и что в данный момент она считает невозможным беспокоить мистера или миссис Бальфур.
– Вы ведь понимаете – они потеряли единственную дочь, – надменно добавила секретарь.