Водораздел
Шрифт:
Шагалось легко. Дорога извивалась то у самого берега, то отдалялась от него, и шум порога доносился то громче, то тише. Лес здесь был совсем не такой, как в их краях. Здесь росли только низкие лиственные деревья и кривые сосенки. И чем ближе подходили к городу, тем реже становился лес. Город был еще не виден, но с одного из пригорков Хуоти увидел железнодорожный мост. Потом показалось несколько продолговатых строений. До железнодорожной станции оставалось совсем немного. Скоро они вышли на полотно. Хуоти даже остановился и стал разглядывать рельсы. Так вот она какая, эта железная дорога! На переезде Хуоти распрощался со спутниками и пошагал к станционным баракам.
Впереди Хуоти по путям шел какой-то человек, время от времени постукивая молотком по рельсам. Видимо, он проверял их исправность.
— По путям ходить не положено, — строго сказал он. — Можешь попасть под поезд.
Хуоти испугался. Он подумал, что поезд вот-вот наедет на него, и соскочил с насыпи. Но поезда не было видно. Правда, неподалеку, на другом пути стояли красные товарные вагоны, но они не двинулись с места. Потом Хуоти увидел паровоз, который, пыхтя, приближался к вагонам. Хуоти опять остановился и стал смотреть. Паровоз подошел к вагонам и тут же пошел обратно, увозя с собой часть вагонов. Неподалеку, в стороне от дороги, Хуоти увидел странные строения из жести с круглыми крышами, а возле них целые кучи ржавых консервных банок. Такие банки Хуоти видел в Пирттиярви. Их выдавали в отряде.
Показались бараки. В каком-то из них жил брат Наталии. Пекку Хуоти не видел с тех пор, как тот покинул деревню. Он слышал, что Пекка уже женился, хотя и был немногим старше его, Хуоти.
Но прежде чем повидать Пекку, Хуоти решил сходить на станцию, узнать, когда отправляется поезд.
У низкого строения, стоявшего почти у самых путей, Хуоти увидел людей. Это, видимо, и была железнодорожная станция. Около двери висел большой колокол, почти такой же, как у них в часовне. Из здания выходили люди в рабочей одежде. Говорили они между собой по-русски. В зале ожидания тоже все говорили по-русски. И Хуоти почувствовал, что он уже в России.
Среди ожидавших поезд вертелось несколько мальчишек, совсем молодых еще, оборванных и чумазых. Хуоти догадался, что это, верно, и есть «зайцы», которые путешествуют без билета, прячась под лавками в вагоне.
— Покурить найдется? — подошел к Хуоти один из мальчишек.
Хуоти помотал головой. Его удивил беззаботный вид мальчугана. В других всегда замечаешь то, чего самому не хватает. Сравнивая себя с этим беспризорником, Хуоти словно увидел самого себя в новом свете, как бы впервые.
— Куда ты едешь? — поинтересовался босоногий парнишка. — А мы в Одессу-маму. Там и зимой тепло. Ну как у нас летом. Айда с нами!
Хуоти опять помотал головой. Потом подошел к кассе и стал рассматривать большой красочный плакат, прикрепленный к стене над окошком. Красивый пассажирский поезд мчался на всех парах к коммунизму. На конечной станции в лучах солнца возвышался дворец, окруженный фруктовым садом. В саду играли счастливые дети. Все было как в сказке. «Скорей бы пришло такое время, когда никому не придется голодать и скитаться по свету бездомным!» — подумалось Хуоти.
Из разговора беспризорников Хуоти понял, что поезд отправляется вечером. Так что у него было достаточно времени, чтобы навестить Пекку.
Пекки дома не оказалось: он был на работе, в депо.
— Скоро он вернется, — сказала маленькая и кругленькая молодая женщина, жена Пекки.
— А ты — вылитый брат, — сказал Хуоти пожилой мужчина, представившийся тестем Пекки, Фомичом.
Жена Пекки взяла с полки котелок и вышла. «Наверное, на кухню, готовить обед», — решил Хуоти, Он заметил, что жена Пекки беременна. И поэтому она выглядела еще круглее.
— А мы с твоим братаном на одной батарее служили, — стал рассказывать Фомич. — Германская шрапнель разорвалась всего в нескольких шагах. Много в том бою наших полегло…
Слушая рассказ Фомича, Хуоти вспомнил, как Иво отправлялся на войну, как потом от незнакомого русского солдата пришло письмо, в котором сообщалось о смерти брата. А теперь этот человек, пославший им печальную весть, сидел рядом с ним.
Фомич не успел закончить своего рассказа, как пришел Пекка.
— Погоди немного. Дай я хоть руки помою, — сказал Пекка, когда Хуоти протянул ему руку. Руки у Пекки были в машинном масле.
— Ты что — подался на заработки? — спросил Пекка у Хуоти, поздоровавшись, наконец, с ним.
— Нет, я еду в Петрозаводск, — ответил Хуоти степенно и деловито. — Учиться.
— Да? А тебя, я помню, еще в школе называли башковитым, — засмеялся Пекка.
Пришла Матрена с дымящимся котелком и позвала их обедать..
— А ты — вылитый брат, — сказал опять Фомич, садясь за стол.
— Только ростом поменьше, — согласился Пекка.
После обеда они стали вспоминать свое недавнее детство, которое прошло на одних тропинках, на одних полянках, на одних озерках. Пекка расспрашивал обо всем. И о том, кто в деревне жив, а кто умер. И о том, клюет ли окунь на Вехкалампи. И о том, какой урожай был в этом году. Хуоти обо всем рассказывал. Не рассказал только о том, как они попрощались с Наталией, когда он отправлялся в Кемь.
— А как же быть с билетом? — встревожился Хуоти.
— Как-нибудь достанем, — успокоил его Пекка.
Без помощи Пекки Хуоти вряд ли удалось бы уехать в тот день. Когда он показал кассиру свое командировочное удостоверение, тот отказался признать его действительным, потому что документ был выписан на финском языке. Хорошо, что с Хуоти был Пекка. Он сходил к начальнику станции и достал билет. Когда пришел поезд, Хуоти пришлось поработать локтями, чтобы протиснуться через густую толпу к вагону, потому что желающих уехать было очень много. Когда, наконец, ему удалось забраться в вагон, он увидел из окна Пекку. Пекка стоял на перроне, махал рукой и что-то кричал ему. Но Хуоти не расслышал его слов. Потом Пекка стал медленно удаляться куда-то вместе с перроном.
Бараки, склады, скалы и корявые сосенки поплыли мимо вагонного окна, убыстряя свой бег. Промелькнул порог. А потом пошли болота с редкими островками леса. Через ровные промежутки замелькали столбы. Потом стемнело, и телеграфные столбы перестали мелькать за окном. Мимо пролетали только длинными огненными чертами яркие искры.
Хуоти заметил, что один из беспризорников забрался на багажную полку, и последовал его примеру. Внизу сидели люди и разговаривали.
— О господи, дожили! — вздыхала какая-то женщина. — Православные кониной питаются…