Воин-Тигр
Шрифт:
Кто-то коснулся его руки. Обернувшись, он увидел Ребекку. На ней были джинсы и футболка с эмблемой ММУ.
– Тебе лучше?
– спросила она.
Джек с улыбкой кивнул. Сквозь американский акцент в ее голосе проглядывала бархатная глубина, которая так завораживала его когда-то в ее материи. От матери Ребекке достались черные волосы, от отца - голубые глаза… но теперь в них навеки застыла грусть.
Сердце Джека обливалось кровью при мысли, что девочка не только потеряла мать, но и выросла, фактически не зная своих настоящих родителей. Ему стал известно о сущестровании дочери чуть меньше года назад, после исчезновения и ужасной смерти Элизабет. Судьба разлучила их за шестнадцать лет до этого - Элизабет пришлось под давлением семьи вернуться в Неаполь. Скорее всего о своей беременности она узнала, уже когда мир криминального подполья окончательно засосал ее и надежды вырваться не оставалось. Не желая растит дочь в таких условиях, она отправила Ребекку в Нью-Йорк, к своим друзьям. Под их опекой девочка выросла сильной и уверенно в себе личностью. Когда мать объяснила ей причины своего поступка, Ребекка все поняла - как может понять лишь ребенок, погруженный в радости юной жизни. Однако смерть Элизабет стала для нее ударом.
После встречи с Джеком его университетские товарищи стали для Ребекки второй семьей. Вместе с отцом она побывала в Неаполе, где коллеги Элизабет по археологическому ведомству устроили в ее честь поминальную службу. Со склонов Везувия открывался вид на развалины древнеримской эпохи, которым возлюбленная Джека посвятила всю свою жизнь, - и современный город, чьи смертоносные щупальца принесли ей гибель. Все эти люди никуда не делись, в том числе и члены ее семьи - те, кто использовал ее, высасывал из нее силы. Но о воздаянии лучше было не думать, ибо в бессмысленной погоне за ним Элизабет и сгинула навеки. Останься она жива, она попросила бы Джека уйти, не вмешиваться - и взять с собой их дочь, увлечь в новый захватывающий мир, где прошлому уже никогда до нее не дотянуться. Джек не знал, входило ли в планы Элизабет рассказать ему о Рбекке, но сами эти мысли казались ему непозволительной роскошью. Теперь ответственност за счастье Ребекки лежала на нем.
Он взял дочь за руку.
– Со мной все нормально. Просто нужно было немного передохнуть.
– Чтобы ты и три дня ничего не делал? Папа!
– Так она начала его называть совсем недавно.
– Это же всего лишь я. Передо мной не обязательно изображать героя.
Джек показал на томик у нее в руках:
– Что читаешь?
– Трактат одного египетского монаха. Его звали Козьма Индикоплевст, то есть "Козьма, плававший в Индию". Он побывал здесь в шестом веке нашей эры. Как ты меня и просил, я навела кое-какие справки, раз уж назвачена твоим ассистентом. Книга мне попалась в твоей библиотеке.
– Что он пишет о Шри-Ланке?
Она раскрыла томик и начала читать:
– Располагаясь посередине, этот остров принимает очень много кораблей со всей Индии, из Персиды и Эфиопии, и в равной мере посылает туда свои суда. Так, с рынков из областей на внутренней стороне (я имею в виду Тсинисту) он получает шелк, алоэ, гвоздику и другие продукты, а затем переправляет их на рынки на внешней стороне. А на остров приходят ввозные товары из всех упомнутых нами рынков, и с него они переправляются во внутренние гавани. Да и сам он посылает свои товары на каждый из этих рынков. Дальше лежит гвоздичная страна, еще дальше - Тсиниста, там производят шелк. За ней никаких стран уже нет, ибо с востока ее окружает Океан.
Ребекка захлопнула книгу.
– Итак. Тсиниста - это Китай, гвоздичная страна - Индонезия. По его словам выходит, что Шри-Ланка играла роль своего рода перевалочного пункта, посредника между двумя мирами. По совету капитана Макалистера я изучила адмиралтейские морские карты. Этот пролив очень непрост, любому крупному судну здесь несдобровать. Следовательно, корабли из Египта доходили до этой точки, сгружали товары на местные суда и оставались ждать, пока те не переправят все на противополжную сторону. Там, в свою очередь, товары перемещались на большие суда из Бенгальского залива, Индонезии и даже Китая. Затем все повторялось с точностью до наоборот. Так и вижу перед собой: с нашей стороны - толстопузые римские корабли, с другой - китайские джонки, а между ними снуют каноэ и катамараны всех мастей. Круто, правда?
– Круто, - подтвердил Джек, и по лицу его расплылась улыбка.
– Козьму и купца из Береники разделяют пять столетий, но по большому счету схема оставалась неизменной, пока арабы не завоевали Ближний Восток и север Африки, перекрыв морские пути к Индии. Козьма оставил нам наиболее подробный отчет о торговле, которую вели тут древние. Хорошая работа, госпожа ассистент!
– Если мыслишь, то мысли нестандартно. Так любит говорить дядя Костас.
– Дядя Костас?
– Хими говорит, мы с тобой очень похожи. Не знаю, гордиться этим или наоборот.
– Хими?
– Он самый. Ну, товой старый приятель, герр профессор Хибермейер. Так зовет его Айша.
– Ну да, - пробормотал Джек, - Хими.
– Видишь ли, Айша в него влюблена.
– Погоди, погоди, не все сразу!
– Да я просто хочу тебя расшевелить. Последние три дня ты витал в облаках.
Джек расхохотался.
– На самом деле я выжидал. Хими сейчас напоминает безумного ученого, мастерящего очередную злодейскую машину. Он и в школе был таким же. Время от времени Морис зовет меня поглядеть на очередное свое открытие, чуть ли не силой тащит. Я соглашаюсь и прихожу, и тут выясняется, что ему нужно еще немного времени, дабы окончательно во всем убедиться. Поэтому я обычно жду, пока он не позовет меня лично и как минимум три раза. Вот тогда можно идти. Целое искусство.
– Я пообещала держать язык за зубами. И хотела бы тебе все рассказать, да не могу. Хими пустил меня в лабораторию только на таких условиях.
– А это тоже часть игры.
– Он посмотрел ей в глаза и после небольшой паузы заговорил, тщательно подбирая слова: - Знаешь, я тут думал о твоей матери… Как тебе известно, мы расстались задолго до твоего рождения. В последний раз я виделся с ней в прошлом году, на археологической площадке в Геркулануме, и то встреча заняла пару минут. Но я хорошо помню то время, когда мы были вместе, - как любимый старый фильм, который никогда не измениться. Ты в нем тоже присутствуешь, будто у нас настоящая семья. В тебе очень много от нее.
– Когда мы сней разговаривали в последний раз, она сказала то же самое о тебе, - отозвалась Ребекка.
– Знаешь, мама хотела открыть тебе всю правду после моего шестнадцатого дня рождения. И хотела с самого начала, но ждала, пока я вырасту и смогу сама позаботиться о себе. Шестнадцать лет мне исполнилось через месяц после ее исчезновения.
Взгляд бездонных глаз замер на отце. Мгновением позже она уткнулась ему лицом в плечо. Джек покрепче прижал ее к себе.
– Может, она была права. В тебе действительно есть что-то от меня.
– Лишь бы не склонность к морской болезни.
– Такую не знаю.
– Ну как же.
– Просунув голову в дверной проем, она закричала во весь голос: - Доктор Джек Ховард, знаменитый подводный археолог и бывалый морской пехотинец, страдает морской болезнью!
– А не пора ли вернуть тебя в школу?
– проворчал Джек.
– Ха! Сейчас мы в нейтральных водах. О них я тоже кое-что читала. Здесь не действуют никакие законы.
На плечо ей легла рука капитана. Макалистер улыбнулся Джеку.