Воин вереска
Шрифт:
Было слышно, как Дмирт сплюнул с досадой. Несколько секунд у костра снова царила тишина, нарушаемая лишь треском пламени. Потом подал голос Осинко:
– Дядь Дмирт, а кто такой душеед?
– Выродок, - отрезал желчный старик, - из таких, с кем встречаться не след. И этим всё сказано.
И снова разговор утих. Рэлек уж решил было, что окончательно, но Дмирт, видать, таки смягчился немного, потому как всё же принялся рассказывать:
– Их ещё иногда "справедливцами" кличут. Дескать, только неправедным они опасны. Но по мне, так лучше любому от них подале держаться, выродки - они и есть выродки. И откуда им
– Э-э-э...
– ошарашено протянул Осинко.
– Это ж как же "душу"?
– А вот так вот.
– Но она же... бессмертная!
Осинко не произнёс, он буквально выдохнул из себя своё простодушное, искреннее и по-детски наивное убеждение. Кажется, Дмирт даже опешил слегка, потому как смеяться над пареньком не стал, лишь отрезал сурово:
– Даже у бессмертия предел имеется. И душеед - он из тех, кто предел тот ведает. Наше счастье, что мало их даже там, за Межой, а уж здесь и подавно они гости редкие. Да и сторонятся душееды людей, хоть и тянет их к нам. Потому что они не сильнее обычного человека. Крепкий телом и духом тварь эту скрутит враз. Вот и охотятся они всё больше на больных, убогих да на баб с детишками. А пуще всего - на раненых, умирающих воинов. У тех души сильные, а сопротивляться не могут уже - самое для выродков сладкое лакомство. Поговаривают, частенько душееды на поля после битв приходят. Полакомиться, сталбыть. Потому-то к полю боя всегда чёрные пастыри съезжаются.
– Воно ка-ак... а я-то думал...
"Какая чушь!
– Рэлек мысленно фыркнул.
– "Чёрных" чужие битвы больше интересуют падальщиками, которых среди выродков немало. Вроде той же трупной саранчи или голого медведя. Может, конечно, и душеедов прибирают заодно, но не ради же них одних..."
– А на кого он похож, дядь Дмирт?
– Похож на кого?
– приказчик хмыкнул.
– Да вот на тебя похож. Али на меня. Словом, по виду душеед - человек обычный, только бегает без одёжи и на карачках, ровно зверюга дикая. А выдают его глаза. Они белёсые, как у рыбы, и ночью светятся. Кто духом слаб, того он взглядом сковывает, будто гадюка - мышь. И после уж делает с тобой, что хочет, сопротивляться не сможешь... О-ох...
Дмирт потянулся и зевнул.
– Что-то засиделись мы нынче. За полночь уже перевалило. Всем спать, потому как утром поднимаемся, едва светает. А каждому ещё подежурить придется.
– Эх, принять бы на сон грядущий, - вздохнул Хэм, - хоть по пять капель.
– В городе примешь, - недовольно отрезал купец, - а здесь не время... да и нечего.
– Как же, нечего!
– хохотнул дмиртов братец.
– Вон, на возу зелья - хоть залейся!
– Уж я бы тебе отлил!
– Дмирт аж крякнул с досады.
– Чтоб глотку свою болтливую сжег враз да впредь стал, как рыба, немым!
– Дык, ежели с умом... Ежели водичкой напополам разбавить...
– Ага... И тухлым яичком занюхать. Не желаешь?
Хэм осёкся, почувствовав недобрые нотки в голосе брата.
– Дмирт, я ж пошутил. Ну, что ты...
– Язык прикуси, Хэмушка. А то, неровен час, укоротят... Вот же бес, Жерек! Я ж тебя хотел с Видкой в первую пару поставить! А ты так и просидел у костра, охламон!
– Да я отстою, - послышался виноватый голос невидимого Рэлеку парня, - мне ж не спится всё равно...
– Не спится ему! Отстоит он! Да как мы уснём, тут же и свалишься мешком!
– Эй, - бросил Рэлек недовольно, и Дмирт сразу примолк, оборачиваясь к медленно поднимающемуся с плаща чужаку. Другие тоже притихли, Рэлек вновь почувствовал на себе взгляды всех обозников разом.
– Не шуми. Я первым встану.
– До-обре, - протянул Дмирт, щурясь с подозрением, видно пытался понять - его громкий голос разбудил чужака, или тот не спал вовсе. Остальные, не иначе, думали о том же, от общей настороженности кожу на лице мелко покалывало, будто крошечными иголками. Мысленно Рэлек усмехнулся: "Впредь будете думать, прежде чем языками чесать".
Как бы то ни было, его предложение оказалось принято. Пока обозники укладывались, Дмирт поднял сына. Тот спросонья часто моргал и ёжился от ночной прохлады.
– Сколько времени-то, батя?
Дмирт машинально сунул руку за пазуху... и тут же замер - видать, сообразил, что Рэлек смотрит. Но было уже поздно раздумывать, и купец, досадливо скривившись, вытащил наружу нечто небольшое, тускло блеснувшее в свете костра. Ну и ну! Часы! Самые настоящие, наручные, старой ещё работы. Неброские с виду, без излишнего украшательства на матово-стальном массивном корпусе, зато потрясающе точные и надёжные. За толстым стеклом две прямые стрелки исправно отсчитывают время. У Видки при виде реликвии сверкнули глаза. Но Дмирт был явно недоволен тем, что пришлось представить сокровище чужому взору. Поколебавшись, он вдруг протянул часы... Рэлеку.
– Держи.
– Бать...
– не сдержал разочарования паренёк.
– Цыц!
– отрезал старик сурово.
– Что скажешь, "мотылёк"? Обращаться умеешь?
Рэлек взглянул на циферблат, слабо светящийся в темноте.
– Без семи двенадцать.
– Умеешь, - удовлетворённо кивнул Дмирт.
– Сталбыть, до двух ваш караул, после будите Жерека и Хэма. Часы... Хэму отдашь.
Рэлек кивнул и проводил ушедшего к телегам купца задумчивым взглядом. Надо признать, непростой человек этот бородач. Ох, непростой...
За спиной обиженно фыркнул Видка. Обернувшись, Рэлек встретил полный открытой неприязни взгляд парня, оскорблённого в лучших чувствах.
– Не злись, - посоветовал он ему, - твой отец - мудрый человек.
– Мудр-рый, - Видка аж зубами скрипнул.
– Ты ему кто, что он меня, ровно щенка несмышлёного... Сват?! Брат?!
– Чужой человек, - спокойно ответил Рэлек, а про себя добавил: "...чужой, доверия не заслуживающий и опасный".
Он покачал на ладони увесистый хронометр. Солидная штучка. Небось, через десяток рук предков до отца Видки дошла. Сколько такая стоить может - так вот, навскидку, и не прикинешь даже.
– Если сбегу с ней - обидно будет, - Рэлек посмотрел на набычившегося Видку и сухо усмехнулся. Потерять бесценные часы и впрямь обидно, но если ради них сына ножом пырнут - эта беда для старика выйдет несоразмерной первой потере.
– Сбежишь, - Видка демонстративно сжал немалых размеров кулак, - не посмотрю, что ты из этих, из "мотыльков"... Понял?
Рэлек отвечать не стал, молча спрятал драгоценный прибор в карман и вернулся к костру.
6 .