Вокруг Байкала за 73 дня
Шрифт:
Ночь в тишине можно услышать:
Гул самолета – 40 км
Движение автомашины – 2 км
Ружейный выстрел – 1 км
Цоканье лошадиных копыт – 1 км
Ночью можно увидеть:
Костры – 8 км
Отблески выстрела – 2 км
Свет фонаря – 1,5 км
Огонь спички – 1,5 км
Огонёк папиросы – 0,5 км
…Всё мое имущество можно нести в одной руке, если даже снять одежду и сложить её в узел. И так как на пополнение его в ближайшее время нет никакой надежды, а сколько мне придется прожить здесь – неизвестно, я выложил из карманов всё, что в них было, чтобы осмотреть и каждой вещи придать своё, может быть, не свойственное ей раньше значение.
…Прочный и просторный шалаш я построил за четыре дня из пережженных на костре (ведь пилить-то нечем) жердей, увязав их лентами из гибких ветвей черемухи, укрыл корьем и сверху ещё слоем сухого зеленого мха. Дверь связал из тонких прутьев, уплотнив сплетения стеблями рогоза. Постель из сухих прошлогодних стеблей рогоза и сухого мха устроил прямо на земле. На пятый день, натаскав из оврага глины, сделал неказистую, но удобную печку с вытяжной трубой…
…Из листьев рогоза – мягкие маты, канаты, корзины. Пухом султанов утепляют окна, набивают подушки. Из корневища делают муку, из муки – хлеб. Высушив кусочки в печи, камнем растер в муку…
…Выкапываю палкой светло-желтые рыхлые луковицы лилии и ем их тут же. Луковицы пахнут землей и горохом…
…Лопух в Японии – овощ. В корнях есть сахар и белки, семена идут на масло. Засушив корни, растер их на камне, засыпал в кипяток – получился «кофе»…
…Сусак корни – хлеб, свежие корневища пеку в костре и жарю с салом (питательнее картофеля в три раза)…
…Убивай столько, сколько можешь съесть…
…Из топленого сала сделал светильник…
…Для хранения «овощей» и мяса вырыл в стене обрыва нишу и выложил её корьем…
…При обжиге гончарной посуды первые сутки надо давать слабый огонь или просто дымок, и только после этого, постепенно увеличивать жар, а на третьи сутки посуду прокаливают до красна…
…Крючки сделал из английских булавок, лески – из нитей строп…
…Уток ловил на кусок мяса с помощью лески и крючка…
…Иголку прикрепил к нити по центру, намагнитил ножом и пряжкой конец иглы – получился компас (показания его проверяю несколько раз)…
…Провалившись в болото, не шевелюсь, пытаюсь снять лишнее. Рукой, а потом палкой продавливаю углубления у своего тела, пытаясь заполнить их водой и пустить воду через них под себя – только вода, заполняя объем моей ямы, даст возможность мне высвободиться из трясина…
…Вспугнул лося на болоте и по его следам прошел болото…
Помните свои личные эталоны: рост, вес, длину шага, длину ступни (размер ноги), прыжок с места и разбега (сколько Вы прыгали в школе?), на сколько Вы метали мяч и т. д. и т. п.
Вообще, чаще анализируйте и вспоминайте свои достоинства и недостатки, возможности и достижения. А что делали и как выходили из похожей ситуации другие люди или книжные герои? Полезен ли Вам их несладкий опыт? Главное НЕПАНИКУЙТЕ, будьте уверены в себе и знайте, что обязательно выберетесь, необходимо только потерпеть и поразмыслить, сориентироваться и увидеть в знакомых вещах и предметах до селе не свойственные им качества, и всем этим воспользоваться для своего спасения. Люди гибнут в лесу чаще от страха и паники, от неспособности спасти себя самого, а не от тягот действительного положения. Наблюдайте! Анализируйте! Думайте! Ищите!
На этом подготовительный период окончен.
Пора в дорогу – дали зовут!
11 мая 1992 года мы вышли на старт.
1 ЭТАП
«Потеря девственности»
п. Листвянка – п. Б. Коты – м. Кадильный – п. Б. Голоустное
(11.05.92–13.05.92)
11.05.92
Утро, сборы, дорога. 9.54 – Старт. Первые километры. Прощание, интервью. «Собачья тропа». Лисица. Бревно с зарубками. Обед. Американец Джеф. Клещи, необходимость осмотров. Первый бивак, ужин, воспоминания, мечты
Будильник зазвонил в шесть. «Твою мать! – я только лег!» Вчера до полночи мы перекладывали мешки, утрамбовывая всякое дерьмо, которое нам может пригодиться в дороге. Вся комната была завалена скарбом. Одной фотопленки было столько, что нормальный человек, кроме неё больше ничего бы не взял. Одежда, одежда, посуда, снасти, палатка, медикаменты, жратва: банки, пакеты, свертки, мешочки, что-то ещё, ещё. Боже мой, как это всё уместить? Сковородка меня добила окончательно – куда ее запихнуть? – вообще выкинул!
Солнце слепит, заливая комнату пыльными лучами. Клен скребется в окно. Воробьи орут. Скрученная постель, каменными буграми упирается в спину. Будильник ни как не заткнется. «О! Господи!» Пора! Встаю! Часов в семь приедет Дима, нужно ещё за собакой заехать.
Наспех помывшись, глотнув чая, я навьючил мешок и поперся к Володе. Вова тоже уже не спал, тоже все утрамбовывал, на ходу отшучиваясь от нападок жены и матери. И та и другая недолюбливали меня, считая, что я вечно выдумаю какую-нибудь авантюру, а Вова, как дурак, не может мне отказать, и в конечном счете страдает. Теперь они почему-то решили, что он обязательно должен погибнуть. Что этот переход ему не по силам, что у него семья и нужно думать о ребенке (как он без отца?), а не заниматься какими-то глупостями. Насчет моей гибели что-то все молчали – этот вопрос никто не рассматривал, я был не в счет. Это даже немного огорчало. Вообще, мысль не отпускать Володю в переход у них зародилась не так давно, примерно месяц назад. Да раньше и не могла, так как наш план долгое время держался в тайне, а то что мы бегаем и тренируемся никто не воспринял за подготовку, все подумали, что мы о здоровье печемся. В начале, когда мы объявили о переходе, родственники решили, что это наша очередная шутка, но позже, прикинув полутора годовую подготовку, стоимость и количество закупленного снаряжения, даже испугались. Тут же Сережина мать стала Свете капать на мозги, что Вова не пройдет, обязательно погибнет где-нибудь в районе «Чертова моста» – дескать она геолог – те места знает, «ты потеряешь мужа, Ксюша – папу» и всякую такую чушь. И началось: Вову поедом ели несколько недель, и я уже было начал подумывать отпилить стволы у двустволки и облегчить другую ношу (всё равно пойду!), но Вовуня не сломался, и вот стоит утрамбовывает куль, глупо улыбаясь и успокаивая близких.
Нас накормили вкусным завтраком, объявили, что все равно через неделю мы вернемся (Света даже написала письмо, в котором она описала схему наших неудач и возвращения, и которое она даст Вове почитать через неделю, и тогда он поймет, как она была права). Похныкали, посидели, помолчав на дорожку, но все же стали провожать. Дима, как оголтелый сигналил под окном – разбудил все Постышево. Взвалив кули, мы стали спускаться.
Вместе с Димой приехал Миша Зусман – коллега Вовы по диспансеру и Женя Лоскутов – бывший мой коллега по Восточно-Сибирской студии кинохроники. Прихватили видеокамеру. Как мы влезли в этот старенький «403-й Москвич» с мешками и прибаутками, до сих пор загадка. Но влезли и отвалили от дома. Дамы махали с балкона!