Вокруг Байкала за 73 дня

Бутаков Эрик Юрьевич

Завтрак. Джеф достаёт из рюкзака САЛЯМИ, и мы: ох! уели. Всё это время он жрал наше, а сам прятал салями. Вот, конь! К тому же колбаса протухла. Понюхали, попробовали, предложили Джефу выбросить её, но он спрятал в рюкзак: «Мне еще в Москву ехать». Потом у него оказались карамельки и прянички. Ну, это мы ели. Воду из Байкала он пить по началу боялся – подавай ему кипяченую. Ни хрена – рискнул, пьет. Фотоаппарат у него конечно классный «Олимпус» с трансфокатором, легкий, пленка «Кодак» (у нас «Орва»). Попросили продать пару пленок. Долго мялся, что-то в уме прикидывал, но отказался – самому мало. Жлоб. Мы его грели, кормили, я ему ручки подавал на виражах, а он закозлил. Ничего – отольется!

По дороге у какого-то зимовья встретили пару уродов, собирающих каменное масло в горах. Зачем им это масло? Оказалось они тоже охотоведы, как Солдатов. Те вечно что-то собирают: то масло, то корни, то рога, то желчь медвежью. Всё норовят продавать японцам за доллары, но что-то я не знаю не одного богатого охотоведа, если он не зав. кафедрой, чьи студенты живут в Приморье около икры или не на практике по отстрелу соболя.

Голоустное.

Голоустное

Голое устье – обширная степная дельта реки, где обитает странный ветер Харахаихой. Раньше это место называлось Идин-Гол. Река, разливаясь на шесть рукавов, представляла собой отличное место для утиной охоты, пока не попало под ведомство национального парка. В посёлке Голоустное находится церковь с одноимённым названием церкви в Листвянке: Свято-Никольская, построенная примерно на месте часовни 1701 года. В 1937 году по приказу главы администрации посёлка церковь была разрушена. Вскоре его постигла кара – он ослеп.

Первое зимовьё на мысе Голоустном было построено вXVII веке.

Церквушка ремонтируется. Погода хорошая. Где-то здесь столовая. Несмотря на обеденный перерыв, столовские бабаньки накормили усталых путников порядочным обедом. А кого им еще кормить в это время года, кроме нас да шабашников? – деревенские дома кушают – мы основная выручка дня.

Переводя дыхания от съеденного на теплом крыльце столовой, вспомнились слова Джефа: «Я чистый человек, мне клещи не пристают». И действительно, он всю дорогу не напрягался, не раздевался и клещей почему-то не ловил. А тут сидит, чешет башку: «Посмотрите, что там есть?» Что есть? – Два клеща есть! Сидят рядышком, впились уже. Давай вытаскивать. С удовольствием выкрутили, прижгли. Веселье Джефа тут же по угасло. Задумчивый стал – он не привит, в отличии от нас.

Пройдя деревню, в бинокль увидели Димину машину на последнем лысом склоне у Байкала. Далеко. Переть до неё еще порядком. Может увидит, подъедет, хоть мешки заберет. Машем, свистим – куда там, он нас не видит. Оставив вещи, я пошел к ним налегке. Когда оставалось совсем немного, ребята меня увидели, затарахтели мотором, помчались за вещами и Вовой. Американца не ожидали.

Обед на солнечном склоне в кругу ярких городских соратников. Дима в голубом с идиотской косичкой (он гонял по деревне часом раньше, спрашивая нас – хорошо что не встретил – его вид повеселил деревенских, а наша репутация осталась девственной), Вероничка, Димина жена – высокая, красивая, яркая, свежая. Женя с видеокамерой и полной уверенностью собкора лучших СМИ мира. Сытые, загорелые, чистые, городские.

Обещанную легкую палатку и протеин Дима не привез – его стиль: не было времени забрать. Поначалу нас это не огорчило, позже, когда Это у Димы вошло в систему, меня сильно Это тупило и злило, порой до исполнения японских като в глухих местах прибайкальской тайги. Зато обед – всего много. Женя мечется снимает, я даю интервью, демонстрирую лазанье по скалистой местности с пустым рюкзаком, делаю серьезные заявления мировому экологическому сообществу. Джеф мучается в решении: ехать в Иркутск или продолжить с нами путь до МРС. Трясогузки. шныряют в камнях Чайки орут в преддверье гнездовья. Байкал в игольчатом льду. Колбаса. И клещ в моей ноге. Вероничка хотела упасть в обморок, но мой спокойный вид и уверенность при вытаскивании паразита, вернули её к жизни. Она (я надеюсь) поняла, кто такие настоящие парни! Тайга, знаете ли, все случается. Чего там, милая, клещик. Бывает.

Вова смотался к леснику, за разрешением на проход через Национальный парк и узнал о тропе до Песчанки. Ещё немного потрепались, пофотографировались, понежились под теплыми лучами майского солнца. Потом собрали и загрузили лишние вещи в машину (их оказалось очень много – грамотно: всего три дня их пришлось тащить, зато теперь все самое необходимое осталось). Максимально облегчили ношу и пополнив запасы, стали прощаться с Джефом, который решил все-таки ехать. Прощания крепких мужских рукопожатий и теплых щёк Веронички. Обещания встреч. Пожелания удач и терпенья в пути. Спасибо! Гуд бай, братишки!

Проводили машину, и день, который только что был в разгаре, сразу сошёл на нет. Налетела тоска по дому, по родным, по телевизору, по чистой одежде, и всякая такая дребедень в голове, которая мешает путнику преодолевать завалы. Задница «Москвича» ещё мелькала в пыли дороги, а мы уже что-то раскисли.

Сварили ужин. Зашились, заштопались, изучили карту и маршрут по Брянскому до Бугульдейки. Вспомнили, как охотились здесь ещё совсем мальчишками лет пятнадцать тому назад с Вовиным отцом. (Я тогда штук шесть уток набил – мать не верила, что сам). Помылись. Посидели у костра. Допили чайник. И спать. Теперь уже вдвоём. Хоть свежее будет.

2 ЭТАП

«Полнолунные галлюцинации»

п. Б. Голоустное – перевал Кедровый – б. Песчанная – б. Бабушка – п. Харгино – мыс Красный Яр – п. Бугульдейка

(14.05.92–18.05.92)

14.05.92

Дом-корабль. Охотники, лайки, убитый олень. Тропа на перевал Кедровый. Свежий след медведя. Палатка на тропе. Меры предосторожности. Усталость, холод, страх

От вчерашних радужных настроений не осталось и следа. Утро. Холодное солнце восходит, сверкая алыми водами в глубоких трещинах почерневшего льда – как будто кровь сочиться сквозь истерзанный панцирь Байкала.

У палатки мусорный бак. Вчера мы его не замечали – как он сюда попал? И не лень же было кому-то его сюда тащить. Вороны набились во внутрь, орут. Сожрали нашу колбасу – ничего нельзя оставить за пределами палатки. Завтрак. Все равно хреново. Вчера – радость, светлый день – сегодня – одиночество и колбасу сожрали. Обнажились, осмотрелись. Помыли лица и зубы прямо в Байкале. Где-то лают собаки. Ладно, пошли в гору, обходим Голоустненский прижим.

Природа прекрасная, птички поют. Дорога – как Мамай прошел. Джеф какие-то фантики собирал – экотурист – тут всё тракторами разворочено и железом завалено. Становиться жарко. Кто-то в лесу рубит сучья или ветки ломает.