Вокруг тебя весь мир ружит
Шрифт:
Они попрощались. Алекс слегка нажал на клаксон, а Макс взмахнул рукой , отправляя друга в сторону его дома и желая удачи. Оказавшись в одиночестве в салоне машины, Усольцев впустил в голову щемящие душу мысли о Ларе, которые гнал от себя вот уже более суток. Осталось минут пятнадцать и всё будет понятно. Скоро... Он страшился оказаться в пустой квартире, но спешил. А вдруг? Вдруг она одумалась и вернулась? Да он скотина и не имел права говорить те мерзкие слова, но она женщина и должна прощать. Разве не так? Разве не так живут все семьи? Мысль о семье пришла сама собой, но тут же была отринута. Какая семья? Нет. Вот пусть сначала друзья определятся, а
Был световой день, но небо плотно затянулось низкими серыми тучами так, что создавало ощущение вечера, окна его квартиры были тёмными, хотя Лара терпеть не могла темноту, и чуть смеркалось, сразу включала во всей квартире иллюминацию. Неприятные предчувствия оправдались, а чуда не случилось. В квартире было сиротливо и пусто. Сбросив рюкзак, сумку и кроссовки у порога, Алекс бросился в спальню. Если телефон всё ещё на тумбочке, значит, она ещё вернётся..... Мобильника не было, как и её одежды в шкафах, ставших вдруг обиженно пустыми без рядов её платьев, сарафанов, жакетов и прочих вещей; косметики на полках, шампуней , гелей и прочего в ванной. Лара его бросила. Ему вспомнились собственные мысли:
– Таких девушек не бросают, они сами уходят.
И теперь, сложив ладони лодочкой, он прижал их к лицу, стараясь отдышаться от удара под дых и принять какое-нибудь решение.
– Она ушла. Она ушла. Она ушла,- звучало в голове. А кто-то злой и справедливый внутри сказал:
– Сам виноват.
Понятно, сам. Но что теперь делать? Ехать к ней и уговаривать вернуться? А кто говорил про игры, в которые он не играет?
Усольцев на автомате забрёл под душ и подставил лицо под тёплые струи. Сколько раз они вместе стояли здесь? Низ живота отозвался на воспоминания привычным напряжением. Зло и скабрезно выругавшись, Алекс вышел из кабины и натянул банный халат. Прошёл босой на кухню. Хотелось есть - в пустом желудке заурчало. В морозилке были пельмени. Он поставил в кастрюльке воду на плиту и всё-таки решил позвонить. Не звать обратно, нет, а только узнать, как дела. Обманывал он себя. Вдруг что-нибудь надо. Они ведь не чужие. Так?
Он не ожидал, что ему ответят. Думал, она скинет звонок, и ему придётся ехать к ней и требовать объяснений. Ведь придётся? Она не имеет права отмахиваться от него!
– Я слушаю,- знакомый голос в трубке был тих и умиротворён. Никаких:
– Какого лешего тебе надо? Отстань от меня.
Тогда тоже можно бы было прицепиться к её грубым словам и потребовать ответа:
– А по какому, собственно, праву ты так разговариваешь со мной?
А она бы бросила трубку, а он бы поехал, вытащил за руку из подружкиной квартиры и возмутился, глядя в зелёные глаза, не отпуская руку из своего захвата. А может не только руку, но и её всю. И она бы ответила на поцелуй, и они бы поехали домой, а он бы не дал ей спать всю ночь, попросил прощения в любовной горячке, а завтра они вместе вернули бы все её вещи на место. И его шкафы перестали бы вопить о своей пустоте так же, как широкая кровать.
– Я слушаю,- повторила она, а Алекс молчал и впитывал её голос, чувствуя себя полным идиотом. Но он ведь не идиот?
– Возвращайся,- произнёс он хрипло, и был в шаге от того, чтобы произнести:
– Прости, я виноват.
Но он никогда не извинялся.
– Нет. Сам говорил, что в игры "пришла-ушла", ты не играешь. Так что я ушла. А "пришла" не будет. Я оставляю тебя Лиде.
– А меня спросила?
– Алекс, я тебе нравилась тогда, прошлым летом?
– Да, очень.
– А теперь я тебе нравлюсь?
–
– А вот я себе- нет. Потому что стала думать прежде о тебе, а потом только о себе. О твоём удобстве. О твоём удовольствии. О твоём благополучии. А где я? Нет меня. Не стало. Это не правильно.
– Я приеду сейчас, и мы поговорим спокойно. Не по телефону. Ты у Сони?
– Усольцев, не приезжай.
Но его уже было не удержать. Он выключил плиту, в три минуты натянул на себя боксеры, майку, носки, джемпер, джинсы, кроссовки, куртку и с мокрыми волосами бросился вниз к своей заляпанной грязью машине. А и хрен с ней! Другие в такой дождь не чище! Всё его существо вопило, требовало вернуть Лару обратно. Извиниться, но вернуть. Он играет. Играет он в эти игры и хочет вернуть её себе. Потому что она- его женщина. А без неё его огромная квартира просто задушит его своей пустотой, и ему придётся спать в кабинете. Потому что его огромная постель была для них двоих. Должна же она это понять!
Он мчался по серым малолюдным улицам, с трудом сдерживая нетерпение и придумывая себе оправдания. Последний светофор. Он что? Неисправен? Сколько может гореть красный? Но другие авто стояли и тоже ждали. Алекс нервно отбивал пальцами по рулю ритм звучащей love me like you do /ellie goulding , нога замерла над педалью газа. Наконец-то зелёный. Пять минут, и он припарковался около Сониного дома и рванул под дождём к её подъезду. Изо всех сил надавил на кнопку вызова по домофону, а на вопрос : "Кто?" , - бросил резкое:
– Открывай.
Лара встречала его в прихожей, одетая, как обычно: джинсы и белая любимая футболка с надписью apple of discord, в знакомой позе: опираясь спиной и ладонями , расположенными пониже поясницы, на стену. Предупреждающий норовистый взгляд зелёных глаз не остановил рванувшегося к ней парня.
– Заткнись,- выпалил он на всякий случай, хотя девчонка и так молчала. Вцепился в её рот, захватил в плен узкие ладошки и закинул их себе за шею, удерживая в таком положении до тех пор, пока она сама не обняла его и не начала поглаживать коротко стриженый затылок. Девчонка ответила на поцелуй.
Соня обескураженно посмотрела на них и произнесла с иронией:
– Один дурак - проблема, а уж два-то...
Всё так же молча, Алекс надел на беглянку куртку, указал подбородком ей на стоящие в углу кеды, советуя прищуренным взглядом обуваться и не капризничать, а сам ринулся вглубь квартиры. Отыскал не до конца разобранный многострадальный чемодан, закинул на плечо рядом стоящую сумку.
– Остальное заберу завтра,- сцапал Ларку за руку и был таков.
Соня посмотрела им вслед, сокрушённо покрутила пальцем у виска и, махнув рукой в сторону захлопнутой двери, добавила:
– Оба ушибленные.
5.
Лара
– Вставай Усольцев, не слышишь, кто-то звонит,- я ласково толкнула парня кулачком в бок.
Домофон тренькал вот уже минуты три.
– Меня нет дома. Я сплю. Ушёл на фронт. Занимаюсь любовью с девушкой. Пусть выбирают любое из этого перечня,- Алекс пробормотал это с закрытыми глазами и ещё крепче прижал меня к себе.
Как будто в ответ на его недовольство, требовательно подал голос мобильник. Усольцев чертыхнулся и протянул руку к тумбочке. Прислушался. Я получила свободу и выбралась из постели, в которой очутилась сразу после возвращения. Натянула на себя его брошенную на стуле с пятницы рубашку (халат остался у Соньки) и, подкатав рукава, после ванной проследовала прямо на кухню. Алекс наверняка минут через пять скажет: