Волчье правило
Шрифт:
– Первым прыгнули в кяриз, и «крайним» влезли на танк, – спокойно промолвил Кузнецов, смотря Хантеру в глаза.
– Твое солдатское радио имеет длинные уши! – задумался тот. – Еще раз благодарю за поддержку!
После ужина и душевных разговоров, Александр прошелся по позиции роты. Все было готово к ночному бою, никаких признаков разгильдяйства и недисциплинированности: каждый военнослужащий знал, что ему нужно делать. Все вокруг было замаскировано, ни одного проблеска огня, ни один фактор не выдавал присутствия людей и боевой техники.
Петренко успокоился и вернулся к командирской броне.
В десанте бойцы выстлали из спальников логово. Хантер, сняв с себя «лифчик» и кепи, прилег. Был он трезв, но его штормило так, словно накануне выпил литр водки. Яркие звезды в открытой корме прыгали прямо перед глазами, кружась хороводами. Александр закрыл глаза, но звезды не прекращали танцы. Тошнило, вспоминались неприятные картинки недавнего прошлого, последний звонок в ушах надоедливо звенел и звенел. Сильным усилием воли Хантер принудил себя переключиться на воспоминания…
…В Джелалабаде все происходило по плану – колонну загнали в отстойник, так называли огромную площадку вблизи ППД шестьдесят шестой общевойсковой бригады. С трех сторон эту территорию окружали местные чудеса – проточные тропические болота с исполинскими (до трех с гаком метров!) камышами, значительно усиливая тяготы и лишения местных погодно-климатических условий, когда к страшной жаре присоединялся парниковый эффект, по причине весьма высокой влажности.
Джелалабадский гарнизон был приближен к Пакистану, именно поэтому здесь дислоцировалось видимо-невидимо советских войск. Основу гарнизона составляла 66-я отдельная общевойсковая бригада, по численности значительно превосходящая некоторые «союзные» дивизии.
В скором времени «отстойник» был заставлен техникой десантно-штурмовой бригады, хотя и для других частей из состава армейской колонны место тоже нашлось. Ротный сбегал на коротенькое совещание к Ермолову. Быстро возвратившись, приказал всем отдыхать – ужинать сухим пайком, а потом – выставить парные посты.
Для инструктажа по организации службы войск должен был прибыть помощник начальника штаба 66-й бригады, какой-то там капитан. Александр с радостью согласился поесть и отдохнуть – день оказался изматывающим.
Один баран, из приобретенных на перевале, уже был зарезан Шаманом и им же расчленен. Старшина готовил сразу же два кушанья – шурпу из субпродуктов и собственно шашлык.
Второму мелкому и рогатому Шаман также не оставил никаких шансов: отработанным ударом, поставив барана на колени передних ног, засунул в ноздри два пальца, задрал голову и кривым духовским ножом мастерски перерезал животному горлянку. Переждал, пока вытечет кровь, после чего отрезал барану голову, нацепил ее на какой-то колышек рогами кверху, прислонив к БМП, саму тушу разделал за минуту-другую. Появился Лом с бойцами, забрал свежину.
Глядя на парное мясо, Петренко ощутил приближение неотвратимого приступа тошноты – перед глазами стояла дикая картина страшного «рагу» из человеческих останков и остатков животных… Чрезвычайным усилием воли он победил себя, отвернувшись от того места, где занимались мясом старшина с Шаманом. Старшина заметил – с Хантером что-то не то.
– Что, замполит, плохо тебе? – подойдя вплотную, негромко спросил он.
– Так, старшина, – неохотно сознался тот, сплевывая и вытирая губы. – Вспомнил «рагу» на дороге, – нечеловеческим усилием он едва удержался от рвоты.
Конечно, титанические усилия были б напрасны, но организм был на его стороне: с самого утра он ничегошеньки не ел, поэтому и блевать было нечем. Ему стало стыдно за себя, еще бы: офицер, гвардеец, десантник, а туда же!
– Знакомо, Хантер, бывало уже у нас такое, – старшина похлопал его по плечам. – Имеется у меня для этого лекарство, – он загадочно прищурился, потащил за собой во тьму.
Они подошли к «Уралу», на котором странствовал по Афгану старшина. Оселедец с Хантером залезли в кузов, откуда то из глубины которого старшина вытянул так называемую дутую [50] армейскую фляжку…
50
Алюминиевую фляжку наполняли водой и оставляли в морозилке. Вода замерзала и раздувала алюминий, увеличивая объем раза в полтора.
– Выпей, Александр, сразу станет легче, – посоветовал он, открутив пробку.
– Что это? – осторожно спросил старший лейтенант.
– Спиртное, – прозвучал неоднозначный ответ. Фляжка была теплой, от нее действительно пахло спиртным, с каким-то странным запахом – приятным и одновременно, волнительным. Петренко не заставил себя долго уламывать: быстро закинув голову, он приложился к горлышку фляги… Глоток-другой-третий и… едва не задохнулся – во фляжке плескался чистый медицинский спирт, чуток разбавленный настойкой элеутерококка!
Бешеными глазами Хантер вылупился на старшину, горло перехватило, потекли непрошеные слезы – за всю свою недлинную жизнь старлей еще ни разу не пробовал спирта: ни разбавленного, ни чистого…
В желудке взорвалась фугасная авиабомба, рикошетом в голову ушел сильный заряд алкоголя. Хитрый старшина оказался наготове: он подал Сашке только что открытую жестянку с газированным голландским напитком под названием «Си-Си». Хантер, не соображая, что делает, ухватил жестянку и залпом выдул.
Лучше бы он этого не делал – газированный напиток смешался со спиртом и практически моментально всосался в стенки желудка. Хмель дуплетом отрикошетил в башку, и довольно мощно. Но Александр уже совладал с собой.
– Еще! – прохрипел он, показывая на «дутую» флягу. Старшина с пониманием и одобрением смотрел на офицера, оживавшего на глазах.
– Это правильно, по-нашему, по-казацки, – сказал он и подал флягу. – Саня, но ты того… смотри, не очень-то увлекайся…
Не успел договорить фразу, как старлей сделал еще три больших глотка огненной смеси.
– Воды! – прохрипел он с натугой. – Воды!..
Оселедец подал фляжку с теплой питьевой водой, осушенную старлеем почти полностью. После подобной процедуры Хантер показалось, что он просто рухнет на пыльную землю «отстойника». Но вышло совсем по-иному. Неожиданно на душе стало легче, дневные кошмары куда-то отошли, и, наконец-то, проснулось здоровое чувство голода.