Волчица и пряности
Шрифт:
Не то чтобы у Либерта был особенно плохой характер – так думали и вели себя многие горожане; но все же подобные измышления действовали Хоро на нервы.
– Среди волков может быть нечто. Например, призрак путника, умершего где-то здесь.
Лицо Либерта стало белым, как мел. Хитроумная волчица нашла, чего он больше всего страшится, и ужалила.
– Однако...
Прекратив терзать бедного ягненка, Хоро потянула Лоуренса за рукав. Теперь голос ее был настолько тих, что Лоуренсу пришлось наклониться, чтобы быть вровень с ней.
– ...я лишь наполовину шутила. У меня плохое предчувствие.
Это было не простое путешествие. Четверым необходимо было добраться целыми и невредимыми в Рамтору и обратно. Если их постигнет неудача, то, сбегут они или покорятся судьбе, Лоуренс как торговец в любом случае умрет.
Он кинул на Хоро мрачный взгляд, словно говоря: «Не пугай меня своими глупыми историями», - но та лишь рассеянно оглядывала лес.
Похоже, она не шутила.
– Хмм, кажется, у нас кончаются дрова, - весело произнесла Нора, видимо, стараясь развеять общее напряжение. Лоуренс согласился; Хоро наконец отвернулась от леса и кивнула. Либерт тоже кивнул, но, скорее, просто за компанию.
– Давайте я схожу наберу сушняка, - предложила Нора, явно уверенная в своем ночном зрении.
Лоуренсу не хотелось отправлять ее одну.
– Я помогу.
– И я тоже, - присоединилась Хоро.
Ничего не смысля в кострах, Либерт до того и пальцем не пошевелил, чтобы поддержать огонь, но сейчас ему, должно быть, было очень неловко.
– Я... я тоже помогу! – заявил он и откашлялся; он явно боялся остаться один.
Хоро неприятно ухмыльнулась.
Вся четверка направилась в лес, чтобы набрать веток и сучьев для костра. Лоуренс подивился, только ли в его воображении все вокруг дышит чем-то звериным.
Однако больше никаких происшествий не было, и остаток ночи прошел спокойно.
Когда взорам путников наконец предстала Рамтора, Лоуренс испустил вздох неподдельного облегчения.
Глухая чащоба справа, иззубренные скалы слева – последний отрезок их пути напоминал какой-то бесконечный проулок.
Однако Лоуренс облегченно вздохнул не потому, что этот проулок наконец закончился. Прежде ему доводилось ходить и гораздо худшими путями. Нет, облегчение принесло то, что наконец пропал тот странный взгляд, который преследовал Лоуренса всю минувшую ночь.
Лоуренс знал, что это не было лишь плодом его воображения, потому что Хоро и Нора тоже были все время настороже. В лесу, что разделял Рубинхейген и Рамтору, явно обитало нечто– нечто, чего страшились даже рыцарские отряды.
Так или иначе, путь до Рамторы был пройден успешно, а значит, можно будет пройти без происшествий и обратно. Лоуренс по-прежнему чувствовал себя не в своей тарелке, но с ними была Нора, которая ходила этим путем много раз, и на нее не нападали. Если положиться на ее пастушеское мастерство – а также на Хоро, – все как-нибудь образуется.
Сейчас от них требовалось лишь взять золото.
Лоуренс задумчиво провожал взглядом направляющегося в город Либерта – заявляться в Рамтору всей компанией было ни к чему.
– Надеюсь, все пройдет хорошо, - произнесла Нора, явно имея в виду задачу Либерта.
До сих пор все, что они делали, было абсолютно законным, так что тревожиться было не о чем; но упоминать это едва ли стоило.
– И я тоже, - кивнул Лоуренс и улыбнулся. Своей лучшей деловой улыбкой он воспользовался при этом не без умысла.
Нора просто поддерживала беседу.
Но в сердце Лоуренса царили дурные предчувствия и чувство вины.
Он боялся, что Нора не понимает в полной мере, что их ожидает в случае неудачи. Именно ей, пастушке, будет грозить наибольшая опасность, когда они будут проходить досмотр.
Золото во время досмотра будет спрятано в желудках овец. Если какая-то из овец случайно отрыгнет кусочек золота, отвечающего за нее пастуха ждет быстрая кара.
В то же время Либерт и Лоуренс, если будут молчать, смогут спокойно пройти.
Рисковали они совершенно по-разному. Интересно, понимает ли она это, думал Лоуренс.
Он смотрел, как Нора следит за стадом. Время от времени она поглаживала Энека, когда он подбегал к ней, выполнив ту или иную команду. Торговец чувствовал, что ему просто необходимо убедиться, что Нора понимает, какая опасность ей грозит.
Непохоже было, чтобы она отдавала себе отчет, насколько хуже может прийтись ей, чем остальным из четверки.
Если так, воспользоваться ее невежеством было не лучше, чем смошенничать. При этой мысли Лоуренс почувствовал, как совесть комом давит ему на желудок.
Если Нора узнает, что на нее падет вся тяжесть наказания, если ее поймают, она может отвернуться от них, отказаться помогать. Этого нельзя было допустить. Поэтому Лоуренс молчал.
– Да, я тут подумала...
– вдруг произнесла Нора и тем самым вывела Лоуренса из состояния задумчивости.
Однако, подняв голову, он обнаружил, что обращается Нора не к нему.
Смотрела она на Хоро; та выдрала большой пук травы и теперь рассеянно с ним игралась.
– Госпожа... Хоро, то есть...
– произнеся имя, Нора заколебалась – возможно, набиралась храбрости, чтобы продолжить говорить.
Лоуренс замечал уже несколько раз, что Нора пытается завязать беседу с его спутницей, но та всякий раз отвечала коротко и резко; потому Нора сейчас и колебалась.
Мысленно Лоуренс ее подбодрил; но слова, вырвавшиеся у нее изо рта в следующую секунду, его изумили.
– Ты... ты много знаешь о волках?
Какое-то мгновение Лоуренс был потрясен, но Хоро – хитроумная волчица – ничуть не изменила выражение лица. Она лишь склонила голову вбок и с любопытством посмотрела на Нору.
– Э, то есть... просто, ну, вчера ночью ты так быстро заметила волков, и я...