Волчица и пряности
Шрифт:
Она осознавала и свое положение, и возможные последствия.
Лоуренс беспокоился зря.
Возможно, Нора и казалась хрупкой; но она выжила, когда ее выставили из богадельни, и вынесла затем все невзгоды, выпавшие на ее долю. Она вовсе не была какой-то изнеженной дочкой аристократа.
В то же время Лоуренс по-новому зауважал Хоро.
Она разглядела опасения Лоуренса и, перехватив нити разговора с Норой, с легкостью вытянула из нее слова, которые показали, что на самом деле девушка готова ко всему.
Это объясняло и смущенную улыбку Хоро.
Лоуренс подумал, что, возможно, заявление Хоро, что от мужчин никакого проку, не так уж далеко от истины.
Он прикрыл глаза, признавая свое поражение, и растянулся на траве, чтобы поспать.
Осенний воздух был довольно холоден – все-таки приближалась зима – но рассеянные по небу облака казались теплыми.
Провезти золото удастся.
Лоуренс пробормотал эти слова себе под нос, чтобы приободриться. Овца, подошедшая к нему, заглянула сверху ему в лицо.
Некоторое время спустя вернулся Либерт; его конь шел ленивой рысцой.
Когда человек имеет при себе большую сумму денег, всякий встречный кажется ему вором; но Либерт, видимо, благодаря своему положению доверенного лица торговой гильдии из большого города, был невозмутим.
Он извлек мешочек с кусочками золота – размер его был таков, что его как раз можно было держать одной рукой, - и, после того как все остальные рассмотрели содержимое мешочка, убрал его под одежду и похлопал по этому месту рукой.
– Теперь нам остается только добраться вместе с этимобратно и скормить его овцам в нужный момент, - сказал он, словно желая подчеркнуть, что настоящие трудности еще впереди. – Затем, когда мы проведем овец через ворота, их у нас примут, как мы договаривались. Все согласны?
– Согласны, - кивнула Нора.
Либерт повернулся туда, куда им предстояло идти.
– Что ж, в путь. Нас ожидает золотое будущее.
И маленький отряд вновь углубился в «проулок» между горами и лесом.
На следующее утро Лоуренса разбудило ощущение чего-то холодного на лице.
«Опять меня овца лижет?» - подивился он; но перед глазами его было лишь свинцовое небо. Похоже, скоро предстояло заморосить осеннему дождю.
И Лоуренс замерз. Подняв голову с древесного корня, который у него был вместо подушки, он обнаружил, что костер потух. Чтобы не заставлять всех бодрствовать, когда заснет Нора, а дать поспать хоть немного, Нора должна была перед сном разбудить кого-то одного, и этот один должен был поддерживать огонь. Сегодня ночью этим человеком был Либерт, но он безмятежно сопел, сжимая дрова в руках.
Это было настолько глупо, что Лоуренс даже сердиться не мог.
– ...Ммф.
Поднявшись с земли и сев, Лоуренс, похоже, разбудил Хоро, с которой спал под одним одеялом.
Не удостоив Лоуренса даже «добрым утром», Хоро взглянула на него испепеляюще и вырвала одеяло.
«Если ты уже проснулся, то обойдешься без него», - похоже, она рассуждала примерно так.
Если он начнет спорить, Хоро, скорее всего, разозлится всерьез, так что, хотя для него это было рановато, Лоуренс заставил себя встать. Нужно было сунуть в костер полешко. Овцы сбились в кучку, чтобы защититься от холода, и оставшийся без дела Энек дремал, приютившись подле своей любимой хозяйки. Лоуренс потянулся до скрипа в суставах и сунул в костер полено, устало поглядывая на уютно устроившегося Энека.
Когда сухое дерево затрещало в занявшемся огне, Энек начал зевать. Лоуренс улыбнулся: Энек сейчас напомнил ему Хоро.
Но было по-прежнему холодно, как будто разом наступила зима.
Чтобы понять причину, достаточно было взглянуть на небо. До Рубинхейгена четверка должна будет добраться к середине следующего дня, и Лоуренс желал бы, чтобы до того времени все оставалось, как есть.
Но небеса вряд ли будут ждать. Лоуренс огорченно фыркнул. Скорее всего, дождь начнется еще до полудня, а уж до вечера – наверняка.
Деревья в лесу были достаточно густые, чтобы под ними можно было укрыться, но из-за овец это едва ли удалось бы. И от леса веяло чем-то зловещим. Лоуренс леса не боялся, но и провести там ночь не стремился. Самой опушки леса как укрытия от дождя было вполне достаточно.
Лоуренс думал об этом, глядя на разгорающийся костер, когда на спину ему что-то навалилось.
Не успел он обернуться, как по соседству показалось знакомое лицо.
То была Хоро; на щеке у нее все еще оставался отпечаток древесного корня, на котором она спала.
– Здесь теплее.
Лоуренс был не настолько скромен, чтобы понять эти слова лишь в прямом смысле.
Хоро накинула одеяло Лоуренсу на спину и, накрывшись сама, нарочито свернулась калачиком и прильнула к нему. Стащить у него одеяло – это была, конечно, замечательная идея; но, возможно, она решила, что перестаралась. В конце концов, холод и голод были вечными спутниками любого путешественника.
Но поскольку Хоро не произнесла слов извинения, Лоуренс не стал говорить, что прощает ее.
Он пошевелил угли палкой и кинул ее в костер.
– Да, кстати, - небрежным тоном сказал он. – По-моему, ты говорила, что умеешь предсказывать погоду?
– Угу. Сегодня после полудня будет дождь, - сонно отозвалась она.
– Это любой мог бы сказать, только на небо посмотрев, - поддразнил Лоуренс.
Вместо того чтобы рассердиться, Хоро легонько боднула головой его плечо.
– Жаль, что мы не можем сесть на коней и добраться до города еще до дождя. Как ты насчет картофельного супа? Разогретого на очаге.