Волчица и пряности
Шрифт:
Согласно словам нищего, Ив ругалась с Церковью так яро, что ее голос было слышно снаружи. Но ничто из известного Лоуренсу не заслуживало столь горячего расставания. Иногда торговцам приходится оставаться при никчемном товаре, иногда торговые партнеры поворачиваются спиной. Такое случается.
Конечно, такие вещи огорчают, и чем глубже было доверие, тем острее чувство предательства. Но Ив, на взгляд Лоуренса, была не настолько юным торговцем, чтобы думать, что криком можно что-то исправить.
Знала ли Церковь, что Ив из аристократии, хоть и падшей?
Ив говорила, что здесь, в Ренозе, есть торговый дом, которому известно о ее благородном происхождении.
По части умения добывать сведения Церковь могла посрамить любую торговую гильдию — конечно же, она знала.
Невероятным казалось, что тот же самый епископ, который наприглашал отовсюду богатых аристократов на роскошный пир, отмахнулся от Ив, тоже аристократки. Она могла быть ему полезной для множества дел.
Или же она перестала быть полезной?
Не потому ли она решила втянуть в сделку на тысячи серебряных монет Лоуренса, с которым едва познакомилась?
Жест отчаяния? Или же она пыталась поправить свои дела? Это не могла быть просто прихоть. Слишком большие деньги.
Не слишком ли он осторожничает, ища скрытые мотивы там, где есть одна лишь жажда наживы?
Но даже если Ив пытается заманить Лоуренса в ловушку, у нее есть лишь несколько вариантов.
Она может сбежать с товаром, когда Лоуренс отдаст деньги; или она может убить Лоуренса во время перевозки товара; или же, возможно, она заключит с торговым домом тайное соглашение, чтобы те продали Хоро, а потом сделает вид, что ничего не знает.
Однако ни во что из этого Лоуренс всерьез не верил.
Предложенная Ив сделка была абсолютно законной (если не считать того, что она выдаст Хоро за аристократку), а значит, ее содержание будет оглашено в присутствии нотариуса и Лоуренс получит письменную копию договора. Если он перешлет ее торговой гильдии в другой город, его противник лишится возможности предпринимать какие-либо неразумные действия. Пока кто-то третий осведомлен обо всех действиях Лоуренса, Ив будет непросто осуществить любой из тех планов.
Кроме того, Лоуренс не думал, что Ив так несерьезно его воспринимает, что надеется одолеть его столь примитивными способами.
Возможно, она и вправду ничего такого не замышляет.
Каждая сделка проходит где-то между доверием и подозрением.
Лоуренс был далек от полного доверия к Ив, но у него есть лишь ограниченное время для сбора сведений, иначе сделка станет невозможной.
И ему придется принять решение.
Эти мысли крутились у Лоуренса в голове, пока он шел к «Хвосту рыбозверя».
Теперь, когда Совет Пятидесяти принял решение (которое, похоже, не секрет уже ни для кого), по городу должны ходить новые сведения — по крайней мере он этого ожидал.
Когда Лоуренс добрался до таверны, там не было ни единого человека. Тогда он, пройдя переулком, вышел к таверне сзади и обнаружил там знакомую разносчицу — она мыла громадную чашу, судя по виду, из-под вина.
— Господи, да ты рано сегодня, — произнесла девушка.
— Должно быть, это из-за ледяной воды ты делаешь такое лицо.
— О да, и из-за этого же я и сама немного холодна, — с улыбкой ответила она, кладя скомканную пеньковую тряпку, которой только что терла чашу. — Как ты думаешь, сколько торговцев уже подходили со мной поговорить?
И все жаждали прибыли, несомненно.
Лоуренс понятия не имел, сколько торговцев в городе сейчас пытались нажиться на торговле мехами, но Ив, похоже, верила, что она и Лоуренс смогут получить прибыль. В голове у него мелькнула мысль: а так ли это? Еще один повод для беспокойства.
— А ты не можешь представить себе, что всех их тянет твоя красота? — спросил Лоуренс.
Разносчица хихикнула.
— Улыбки — золото, слова — серебро. Как ты думаешь, сколько неотесанных грубиянов совали мне медяки?
Слишком уж много их быть не могло, но и не единицы, несомненно.
— Должен признать, я тоже пришел спросить кое-что невежливое.
— Нисколько в этом не сомневаюсь. Только намекни торговцу, что он с тебя что-то может поиметь, и он непременно заявится. Ну, и что ты хочешь узнать? — похоже, тряпку она отложила не потому, что хотела поговорить с Лоуренсом, а просто чтобы вылить из чаши воду. Она наклонила чашу, в которой Хоро могла бы поместиться целиком, если бы скрючилась, и ее содержимое полилось на землю.
— Насчет Совета Пятидесяти, — без обиняков ответил Лоуренс. Вообще-то, если он так просто выложил, зачем пришел, он вполне заслужил быть выгнанным пинками, и жаловаться было бы не на что.
Но разносчица лишь пожала плечами и улыбнулась.
— Я слышала, они приняли решение. Говорят, они позволят покупать меха, но только не в долг.
В точности то, что сказала Ив.
Пока Лоуренс раздумывал, насколько ценны эти сведения, девушка ногой смела в угол виноградные шкурки и продолжила:
— Гости меня об этом всю прошлую ночь расспрашивали. Ей-богу, один-два могли бы хотя бы любовное письмо мне принести.
Вертя в голове новый факт, Лоуренс не думая ответил:
— Договор — единственное любовное письмо торговца.
— О, это правда, конечно, что когда любишь и любим, это живота не наполняет, — сказала разносчица. — Хмм, — добавила она неуверенно, потом величаво улыбнулась, словно давая понять: «Впрочем, для женщины это не совсем так».
Лоуренс сочувственно улыбнулся; он понимал, впрочем, что если будет ей подыгрывать, окажется в итоге не лучше, чем любой подвыпивший посетитель.