Волчицы из Машкуля
Шрифт:
— А! У вас гостят благородные господа? — сказал он. — Меня теперь совсем не удивляет приход солдат: вы предали своих гостей!
— Мерзавец! — ответила Марианна, схватив саблю своего мужа, висевшую на стене, и бросилась на Жозефа, который прицелился в нее.
Бонвиль покатился вниз по лестнице, но молодая крестьянка бросилась между родственниками, прикрывая своим телом вдову.
— Опусти ружье! — крикнула она вандейцу таким непререкаемым тоном, какой, казалось, никак не мог принадлежать этому хрупкому и нежному созданию: настолько он был властным и по-мужски энергичным. — Брось оружие! Приказываю именем короля!
— Кто же вы такая, чтобы мне приказывать? — спросил Жозеф Пико, как всегда готовый не подчиниться приказам.
— Я тот человек, кого вы ждали, я тот человек, кто взял все командование на себя.
Услышав эти слова, произнесенные с поистине королевским величием, Жозеф Пико потерял всю свою самоуверенность и от удивления опустил ружье.
— А теперь, — продолжила молодая крестьянка, — поднимайся наверх вместе с господином.
— А вы? — спросил Бонвиль.
— Я остаюсь здесь.
— Но…
— У нас нет времени для пререканий. Идите! Ну, идите же!
Мужчины поднялись по лестнице и закрыли за собой люк.
— Что вы делаете? — спросила крестьянка у вдовы Пико, с удивлением увидев, как она передвигает на середину комнаты кровать, на которой лежал ее усопший супруг.
— Я готовлю вам убежище, где никто вас не станет искать.
— Но я не хочу прятаться. Они не узнают меня в этой одежде. Я их подожду.
— А я не хочу, чтобы вы их ждали, — сказала вдова Пико таким властным голосом, что заставила собеседницу отступить. — Вы слышали, что сказал этот человек: если вас найдут у меня, то все подумают, что я вас выдала, а мне вовсе не хочется, чтобы обо мне так подумали.
— Вы мой враг.
— Да, ваш враг, однако мне легче лечь в эту постель, чтобы умереть рядом с тем, кто уже в ней лежит, чем увидеть, что вас арестовывают.
Спорить с ней было бесполезно.
Вдова Паскаля Пико, приподняв матрац, на котором лежал покойник, сначала спрятала одежду, затем рубашку и башмаки, привлекшие столь пристальное внимание Куртена, после чего кивком показала на место между матрацем и соломенным тюфяком, где могла укрыться молодая крестьянка, и та без лишних слов проворно забралась туда, оставив отверстие, чтобы дышать.
Затем кровать была водворена на прежнее место.
Не успела хозяйка Пико окинуть взглядом комнату, чтобы посмотреть, не забыла ли она убрать то, что могло выдать ее гостей, как услышала щелканье затворов ружей, и перед ее окном замаячил силуэт офицера.
— Так это здесь? — произнес офицер, обращаясь к кому-то, шедшему сзади него.
— Что вам угодно? — спросила вдова, распахивая дверь.
— У вас в доме посторонние, и мы бы хотели их видеть, — ответил офицер.
— А! Так что, вы меня теперь уже не узнаете? — прервала его Марианна Пико, уклоняясь от прямого ответа на заданный ей вопрос.
— Да, черт возьми, я вас узнал: вы именно та женщина, что была этой ночью нашим проводником.
— И если этой ночью я провела вас, чтобы вы поскорее нашли врагов правительства, с какой это стати сегодня я буду скрывать кого-то из них у себя?
— Послушайте, капитан, — заметил второй офицер, — ее рассуждение не лишено логики.
— Ба! Разве можно доверять этим людям? Они все с младенчества бандиты, — ответил лейтенант. — Разве вы не видели, как, несмотря на наш приказ остановиться, с откоса скатился парнишка лет десяти? Это был дозорный; он уже успел их предупредить. К счастью, у них не было времени скрыться, и они должны быть где-то здесь.
— Возможно, ты прав.
— Не сомневайся, пошли.
И он обратился к вдове:
— Послушайте, мы вас не тронем, но дом ваш все же обыщем.
— Делайте что хотите, — хладнокровно произнесла она и, присев у угла очага, взяла в руки прялку и веретено, оставленные на стуле, и начала прясть.
Позвав к себе пять или шесть солдат, которые тут же вошли в дом, лейтенант, оглядев комнату, направился к кровати.
Лицо вдовы стало белее льна на прялке: ее глаза засветились гневом, а веретено выскользнуло из рук.
Офицер заглянул под кровать, затем в пространство между кроватью и стеной и протянул было руку, чтобы отвернуть простыню, прикрывавшую тело покойника.
Вдова Пико не могла больше сдерживать свои чувства.
Она встала и, схватив со стены ружье своего мужа, с самым решительным видом взвела курок, прицелившись в офицера:
— Если вы только притронетесь к покойнику, — произнесла она, — я пристрелю вас как собаку, и это так же верно, как и то, что я честная женщина.
Второй лейтенант потянул за рукав своего товарища.
Вдова Пико, не выпуская из рук ружья, приблизилась к кровати и уже во второй раз откинула саван, прикрывавший тело усопшего.
— А теперь смотрите!.. — воскликнула она. — Перед вами человек, который был моим мужем; он умер вчера на службе у вас.
— А! Это наш первый проводник, поджидавший нас у брода Пон-Фарси! — догадался лейтенант.
— Бедная женщина! — произнес его спутник. — Оставим ее в покое: она в таком состоянии, что грех ее тревожить.
— Между тем, — заметил первый офицер, — человек, встретившийся нам по дороге, был вполне уверен…
— Напрасно мы не заставили его пойти с нами.
— Нет ли у вас другой комнаты?
— У меня наверху чердак, а во дворе хлев.
— Обыщите чердак и хлев, но сначала откройте сундуки и осмотрите печь.
Солдаты бросились выполнять приказ командира.
Из своего жуткого убежища молодая крестьянка не упустила ни слова из разговора. Она услышала топот солдат, поднимавшихся по лестнице, отчего ее сердце сжалось еще больше, чем когда солдаты подошли вплотную к кровати умершего, где укрылась она, ибо с ужасом подумала о том, что место, где спрятались вандеец и Бонвиль, было отнюдь не таким надежным, как у нее.