Волчицы из Машкуля
Шрифт:
Солдаты шли по одной из низинных дорог, которые часто встречались в то время в Вандее, в особенности во времена первой войны; в наши дни они постепенно исчезают, уступая место проселочным дорогам; дороги эти имели столь крутые откосы, что на лошади нельзя было взобраться ни на один из них; чтобы избежать встречи с патрулем, всадникам оставалось только вернуться назад, выйти на открытое место и свернуть направо или налево.
Однако так же как всадники услышали шаги пехотинцев, так и те вполне могли услышать шаг лошадей и броситься вслед за ними.
Неожиданно дозорный сделал жест, чтобы привлечь внимание вандейца.
При свете луны, на мгновение появившейся и тут же исчезнувшей за тучами, блеснули штыки, и по поднятому наискось пальцу вандеец и путешественник поняли, в каком направлении им следует уходить.
В самом деле, чтобы не оказаться в воде, скапливавшейся на таких низинных дорогах после обильных дождей, солдаты, вместо того чтобы шагать по узкой тропе, зажатой между двумя откосами, взобрались по одному из них наверх и шли по другую сторону живой изгороди, находившейся слева от путешественников.
Следуя этим путем, они должны были пройти шагах в десяти от всадников и двух пеших дозорных, притаившихся на дне расщелины.
Если хотя бы одна лошадь заржала, маленький отряд оказался бы в ловушке; однако животные как будто понимали, какая им грозила опасность, и, подобно ездокам, словно затаились; солдаты прошли мимо, даже не догадываясь о том, что находились рядом с теми, за кем охотились.
Как только вдалеке затихли шаги солдат, путешественники перевели дыхание и тронулись в путь.
Не прошло и четверти часа, как они уже свернули с дороги и углубились в Машкульский лес.
В лесу они почувствовали себя гораздо свободнее; можно было предположить, что солдаты вряд ли рискнут ночью его прочесывать, а если и решатся, то, чтобы не нарушать дисциплину, пойдут через лес не по окольным тропам, а по проселочным дорогам; проходя по тропе, известной лишь местным жителям, путешественники могли больше не опасаться нежелательной встречи.
Они спешились, передав поводья лошадей одному из дозорных, в то время как второй поспешно скрылся в темноте, которая казалась непроницаемой из-за появившейся на деревьях первой майской листвы.
Вандейский главарь и путешественник последовали за ним.
По всей вероятности, они приближались к цели своего путешествия, и то, что они шли, а не ехали на лошадях, служило тому доказательством.
В самом деле, не успели метр Марк и его проводник сделать и двухсот шагов, как услышали крик лесной совы.
Вандеец, сложив рупором ладони, ответил на этот продолжительный и скорбный зов пронзительным уханьем полевой совы.
В ответ снова раздался крик лесной совы.
— Вот теперь это наш человек, — произнес вандеец.
Прошло несколько минут, и до них донесся шорох травы: кто-то шел по тропе им навстречу. И тут же они увидели дозорного, который сопровождал незнакомца.
Этим незнакомцем оказался не кто иной, как наш старый друг Жан Уллье, единственный и потому главный егерь маркиза де Суде, на время забросивший охоту после того, как он принял участие в событиях, происходивших в Вандее.
Как и в двух предыдущих случаях, проводник произнес знакомые нам слова: «Вот господин, которому необходимо переговорить с вашим хозяином». На этот раз фраза была несколько изменена, и вандеец обратился к Жану Уллье:
— Мой друг, вот господин, которому необходимо переговорить с Малышом Пьером.
На что Жан Уллье коротко ответил:
— Пусть следует за мной.
Путешественник протянул руку вандейскому главарю, и тот ее крепко пожал; затем он было потянулся к карману, чтобы достать кошелек и расплатиться с двумя дозорными; однако вандеец, догадавшись о его намерении, положил свою ладонь на его руку, тем самым давая понять, что его щедрость в данном случае была бы неуместной и только обидела бы крестьян.
Метр Марк понял его жест и пожал руку каждому крестьянину точно так же, как главарю.
После этого Жан Уллье отправился в путь по той же дороге, по которой он пришел, на прощание сказав три коротких слова, прозвучавшие как приказ, несмотря на мягкий тон его голоса:
— Следуйте за мной.
Прощание было таким же коротким, как и приглашение. Путешественник уже стал привыкать к принятым здесь таинственным и немногословным формам общения, показавшимся ему вначале чрезвычайно странными и указывавшими если не на явный заговор, то, по крайней мере, на приближение восстания.
Ему так и не удалось как следует разглядеть спрятанные под широкополыми шляпами лица вандейского главаря и двух его дозорных.
И теперь он едва различал маячившую перед ним в темноте фигуру Жана Уллье.
Идя впереди, егерь между тем постепенно замедлял шаг и вскоре поравнялся с путешественником.
Путешественник почувствовал, что проводник хочет что-то ему сказать, и приготовился слушать.
В самом деле, до его слуха донеслись сказанные шепотом слова:
— Нас выследили; кто-то идет за нами по лесу. Не волнуйтесь, если я на время исчезну. Не уходите далеко от места, где мы расстанемся.
Путешественник кивнул в ответ, что означало: «Хорошо, идите!»
Они сделали еще шагов пятьдесят.
Неожиданно Жан Уллье исчез в зарослях.
В двадцати или тридцати шагах от себя путешественник услышал треск ветвей в лесной чаще, как будто вскочила на ноги перепуганная косуля.
Шум затихал с такой быстротой, что можно было предположить, будто его и в самом деле производила убегавшая косуля.
Было слышно, что Жан Уллье удаляется в том же направлении.
Затем все стихло.