Волчий след
Шрифт:
– Вот как надо отступать, герр штурмбанфюрер Штофхен!.. Впрочем, ты свинья!
– Он бросает короткий презрительный взгляд на опустевший комендантский домик, у дверей которого одиноко сидит крупный пушистый кот.
– Ты свинья, Штофхен!-продолжает Макс.
– Если бы я знал раньше, все было бы иначе… Теперь же ты удираешь, свинья, на юго-запад, в Зальцбург, а мы выполним свой священный долг перед фюрером…
В середине колонны в одном ряду идут Генрих, Новодаров и забинтованный Кленов.
– Их около тысячи… Нас - пять, - вполголоса говорит Новодаров.
– Пятеро безоружных - на одного вооруженного.
Все трое меряют взглядом расстояние до эсэсовской цепи.
– Перед туннелем дорога резко сужается - они пойдут с нами почти вплотную. Это то, что нам и нужно; - приглушенно бормочет Генрих.
– Главное, не упустить момент, - шепчет Кленов.- Они пойдут рядом недолго. Потом, наверное, отстанут и откроют огонь в спину.
– А я думаю, они сделают иначе, - вслух размышляет Генрих.
– Засада из нескольких пулеметчиков будет ждать нас у выхода из туннеля. Эти же все - отстанут… Все произойдет быстро, никто из каменной дыры не выскользнет… Впрочем, может быть, они готовят что-то иное.
Играет оркестр. Позади, на месте лагеря, бушует багровое море огня. Это горят бараки.
Луна слабо освещает горы. Внизу, под отвесными скалами, вьется лента дороги. Одна из вершин скал похожа на голову гигантского человека. Это и есть Каменная Голова. Внизу, под нею, дороги уже не видно. Она проходит через туннель. Тишину ночи нарушает монотонное журчание горного ручья.
К ручью подходит человек в форме - американский летчик Доул. Уже несколько суток бродит он по горам, в незнакомых местах. Ночью капрал идет, а днем, спрятавшись, отсиживается.
Присев на корточки, Доул черпает горстями холодную воду, жадно пьет. Американец исхудал, оброс бородой. Грязная, мятая одежда висит клочьями.
Напившись, Доул бормочет:
– Да, Джонни… ты, кажется, зашел в край, где никогда не было войны, Тут и людей-то нет… А что если я уже давно в Швейцарии? Тогда какого дьявола я прячусь?
И словно в ответ, доносится вдруг гул приближающегося автомобиля. Американец поспешно прячется в тени каменной глыбы.
Через несколько минут появляется автомобиль. Он останавливается как раз напротив камня, за которым притаился американец. На дорогу выходят четверо эсэсовцев. Один из них сильно хромает.
– Отсюда и будем начинать, - говорит хромой.- Туннель рядом. Отто, отмерь от туннеля четыреста метров!
– Зачем мерить, - возражает один из эсэсовцев, забегая вперед и прикидывая расстояние.
– У меня глаз верный. Вот отсюда!
Капрал Доул вынимает из кармана пистолет, ставит на предохранитель.
Из автомобиля эсэсовцы выносят взрывчатку, мотки бикфордова шнура. «По дороге кто-то должен ехать или идти. Но кто? Конечно же, наши или русские», - размышляет Доул.
С двух сторон скалы эсэсовцы закладывают шашки мелинита. Работают трое, а четвертый, стоя возле машины, покрикивает, поторапливает.
Трое солдат с грузом взрывчатки подходят к засаде Доула.
Слышно их частое дыхание. Из-за камня показывается дуло пистолета, а потом и голова капрала.
Доул тщательно прицеливается в переднего фашиста. Гремит выстрел. За ним второй, третий… Голосистое эхо разносится по горам.
Трое в тускло-зеленой форме распластались на камнях. Возле них разбросаны шашки мелинита, мотки бикфордова шнура.
Хромой эсэсовец бежит к дороге. Доул поспешно спускается за ним. Хромой прыгает за камень, выхватывает из кобуры парабеллум. Начинается поединок. Один за другим раскатываются по ущелью сухие пистолетные выстрелы.
Австрийская деревня. Посреди улицы - американские танки. Дремлет на крыльце часовой. Он сидит, на ступеньках, прислонив голову к перилам.., Далеко-далеко в предутренней тишине раздаются выстрелы. Часовой поднимает голову, сонно таращит глаза, напрягает слух. Да, это не приснилось, как вначале подумалось молодому американцу. Он отчетливо слышит стрельбу. Вскочив, бежит в дом, толкает первого попавшегося под руку спящего танкиста.
– Что такое?
– не понимает тот. И, услышав взволнованные слова часового, посылает его ко всем чертям:- Молокосос… Все тебе мерещится!..
Часовой, оправдываясь, смущенно возвращается на свое место, прислушивается.
Разбуженный еще долго ругается, потом, повернувшись на другой бок, снова засыпает.
Молодой американец замер на крыльце, испуганно смотрит в редеющие сумерки. И в самом деле, никаких выстрелов больше не слышно. Да, наверное, он трус и ему померещилось, как в прошлый раз.
В ущелье, на дороге, лицом вниз лежит капрал Доул. Хромой эсэсовец, опасливо поглядывая на горы, садится в кабину автомобиля. На лице его вопрос: «Куда ехать? Назад, навстречу колонне, или бежать отсюда, пока не поздно?.. Но где же американцы?..» Он снимает фуражку и, высунувшись из кабины, бросает. Фуражка падает на конусообразный камень, надевается на него, точно на голову.
Машина трогается и исчезает в туннеле.
И снова в ущелье наступает полнейшая тишина. Слышно только, как журчит ручеек. Угрюмо маячит в редеющей мгле Каменная Голова. Лежит на дороге американец. Видна надетая на камень фуражка эсэсовца…
Но тишина в ущелье держится недолго. Доносится слабый звук. Через минуту он повторяется отчетливей, и теперь уже нетрудно догадаться: где-то лает собака, к ней присоединяется лай другой собаки, потом еще и еще.
Далеко растянувшись по дороге, движется колонна узников. (Хочу еще раз напомнить, что среди них был и я.) Конвойные подгоняют отстающих криками, толкают в спины дулами автоматов. Рвутся с поводков крупные овчарки.
Впереди колонны шагает безрукий. Рядом два коренастых эсэсовца со шмайссерами в руках. Скалы становятся теснее. Расщелина, где проходит дорога, заметно сужается, но Каменной Головы пока еще не видно.
Новодаров, Генрих и Кленов зорко всматриваются вперед. По рядам колонны шепотом передается приказ:
– Крик совы - сигнал к нападению.
Напряжение нарастает. Громко и необыкновенно отчетливо стучат колодки.
Эсэсовец, идущий рядом с безруким, достает из планшета карту. Не останавливаясь, он смотрит то на карту, то на горы.