Волчий след
Шрифт:
Блокфюрер проходит в помещение взглянуть на висельника. Вскоре он возвращается с усмешкой на лице. Взгляд его останавливается на забинтованном Кленове.
– Кто это?
– спрашивает эсэсовец.
Все смотрят на забинтованного.
Огромным усилием воли Генрих подавляет в себе волнение, на лице его появляется улыбка.
– Этот испанец ночью пытался украсть хлеб, его крепко измордовали.
Рука эсэсовца ложится на кобуру пистолета,
– А ну, выйди из стоя!
– приказывает он.
Кленов выходит из строя.
Рука эсэсовца расстегивает кобуру…
– Сколько тебе лет?
– спрашивает эсэсовец.
Кленов молчит.
– Эй, спроси, у него, - кивает эсэсовец испанцу, - сколько ему лет и как долго он еще намерен жить?
Кленов молчит: он не знает испанского языка.
– Господин блокфюрер, - обращается Генрих к эсэсовцу.
– Его так отделали, что языком не пошевелить. Мне кажется, - неделю не сможет рта открыть.
Эсэсовец подзывает писаря:
– Запиши в журнал моих приказаний… Этому типу прополоскать солью рот. Сегодня же!..
Генрих натянуто улыбается:
– Мудрейший вы человек, герр блокфюрер!.. Согласно вашего совета, мы его сегодня - «полечим»…
Довольный своей выдумкой, эсэсовец, посмеиваясь, уходит.
Солнечное майское утро. Генрих и Новодаров стоят во дворике перед блоком.
– Я думаю, - говорит Новодаров, - они решили отказаться от услуг газовой камеры. Слишком хлопотное дело.
– Крематорий не успеет сжечь отравленных, - соглашается с ним Генрих.- Огонь артдивизии сотрет лагерь с лица земли. Это, видимо, лучший вариант…
– Н-да… Пожалуй, верно. Пойду прогуляюсь. Скоро вернусь… - С этими словами Новодаров уходит.
Через несколько минут он появляется на площади. Здесь многолюдно. Возле крематория, из труб которого тянется ввысь ровный столб дыма, расположился оркестр из заключенных. Среди музыкантов - скрипач Адам. Поблескивают на солнце медные трубы. По приказанию эсэсовцев музыканты исполняют марши германской армии, вальсы, танго. Пришел послушать музыку безрукий адъютант с Аделью…
Завидев их, узники спешат уйти подальше. Слышны возгласы:
– Осторожно!..
– Форзихт!
– Увага!
– На площади безрукий!..
Новодаров возвращается в барак.
– Ты обратил внимание, - спрашивает он Генриха, - оркестр сегодня играет без перерыва. А гром артиллерии сильней и сильней… Наши подходят.
– А может, артдивизия Зеппа Дитриха дает знак Штофену?
Новодаров отрицательно качает головой:
– Залпы слышны уже давно.
Оба прислушиваются. С площади доносится марш германской армии, Опять слышны далекие взрывы.
– Вот это сила!
– шепчет Новодаров, посматривая на лагерные часы.
– Третий час гудит земля.
– Мне думается, русские совсем недалеко. Если, конечно, это их залпы, - вслух размышляет Генрих.
– Товарищ лейтенант!-докладывает офицеру солдат с биноклем на груди.
– Они подняли белый флаг…
Лейтенант подносит бинокль к глазам:
– Да., над ратушей… Вижу.
Лейтенант бежит на КП. Остановясь перед полковником, радостно прикладывает руку к пилотке. Полковник, словно не замечая его, смотрит в стереотрубу.
– Разрешите доложить, товарищ полковник.
– Да.
– Они сдают город!
– Сдают? Ошибаешься, лейтенант. Вот, посмотри… - Полковник уступает место у стереотрубы растерявшемуся лейтенанту. Тот всматривается, и лицо его мрачнеет. Там, где еще минуту назад мелькал белый флаг капитуляции, снова полощется на ветру черный флаг эсэсовцев.
Полковник берет трубку телефона, стальным голосом приказывает:
– Третьей, четвертой, пятой и восьмой батареям, огонь!
Небо и земля, кажется, смешались над городом, по которому бьют батареи советских орудий.
Полковник смотрит на карту.
– Они не зря сопротивляются. Понятно: позади - большой концлагерь. Там наши люди… - Опять берет трубку телефона: - Усилить наблюдение за шоссе. Кажется, они начинают отходить… Не дать им уйти. Десятой и двенадцатой батареям - оседлать шоссе за городом.
Снова гремят залпы орудий. За небольшим городом на шоссе встают столбы черного дыма.
Полковник смотрит на часы.
– Семнадцать ноль-ноль. В городе что-то происходит. Дважды поднимался белый флаг и дважды его заменял флаг эсэсовцев. Надо доложить командующему…- Внимательно рассматривает карту.
– Наши союзники примерно здесь. Как-то там у них сейчас?
Небольшое селение. Стоят танки. На борту каждого- синяя пятиконечная звезда в белом круге. Американские танкисты собрались в доме, окна которого настежь открыты. Из окон несется джазовая музыка.
В просторной комнате десятка полтора американских танкистов и несколько немецких девушек. Танцы. На столе - вино, закуски.
Один солдат разговаривает с девушкой:
– Ваш жених фашист?
Девушка презрительно поджала губы, молчит.
Танкист сердится, повторяет грубо:
– Фашист, да?..
Девушка вдруг откидывает голову, пристально смотрит на солдата, резко отвечает:
– Мой отец коммунист!
Американец несколько ошеломлен ответом.
– О!-только и восклицает он и растерянно смотрит на партнершу.
– Где же он сейчас?
– В концентрационном лагере.
– В каком?
– Не знаю.
– Старый?
– Шестьдесят девять лет. Зовут его Лемке… Он радиотехник. Последнее время он был, кажется, в Австрии.
– Завтра мы перейдем границу Австрии. Давайте познакомимся. Меня зовут Фрэнк. Я водитель головного танка… Впрочем, девушек это не может интересовать.