Волгарь
Шрифт:
– Видите, как она испугалась!? Если бы это не было правдой, то она бы не опустила голову! Так бейте же ее!
С последними словами, Кумбхакарна толкнул Рукмини на землю, схватил камень и с силой бросил в нее. Камень попал девушке по лицу и рассек бровь. Тонкая струйка крови потекла из раны. Танцовщица заслонила голову руками, но камни уже градом посыпались на нее...
Через недолгое время все было кончено: растерзанное тело Рукмини осталось лежать в пыли перед храмом, а толпа под предводительством мстительного толстяка, потрясая палками и камнями, двигалась к дому купца Раджананды, где жил Глеб.
Сам
Там он застал Глеба, который с безумными глазами смотрел на свой перстень. Молодца терзала боль и непонятный холодный ужас сковал его сердце. Он никак не мог прийти в себя с тех пор, как увидел вспышку багрового огня в камне своего кольца. К тому же рука его была точно огнем охвачена.
Кое-как удалось Раджананде привести Глеба в чувство. Питая к умному и доброму чужеземцу искреннее расположение, купец хотел спасти его. Он потащил еще плохо соображавшего молодца к выходу на задний двор, по дороге пытаясь втолковать:
– Глеб, тебе надо бежать немедля! Кто-то выследил тебя и Рукмини, и сейчас огромная толпа людей идет сюда, чтобы тебя убить!
Русич вырвал свою руку у Раджананды и сказал:
– Без Рукмини я никуда не уйду.
Купец горестно ответил ему:
– Друг мой, спасайся сам, а ей ты уже не поможешь: Рукмини мертва. Они забили ее камнями. Беги же скорей, а я попытаюсь их задержать.
Ошеломленный этим страшным известием, Глеб более не сопротивлялся другу и быстро пошел к выходу...
Ночь безутешный молодец встретил на корабле, который отплыл в Персию. Раджананда убедил людей, что в его доме нет иноверца, и направил их по ложному следу, а потом собрал Глебовы вещи и деньги и устроил друга на корабль. Там купец сердечно простился с русичем, горюя, что приходится им расставаться при столь страшных обстоятельствах.
Глеб сидел на палубе и глаза его смотрели вникуда. Жестокая боль поселилась в его сердце после того, как узнал он о смерти любимой. Знал молодец, что уж никогда более никого полюбить он не сможет так, как любил юную плясунью Рукмини...
ГЛАВА 5
Почти два года уже странствовал Глеб вдали от родины, и снова он был в Исфагани, откуда начались его приключения. Судьба была благосклонна к молодцу, и удача сопутствовала ему. Вот только после гибели любимой появилась у него меж бровей горькая морщинка. Лишь одним утешался Глеб, что не довелось ему видеть Рукмини мертвой. Запомнилась ему любимая со счастливым лицом и радостными глазами. Часто вставал перед молодцем этот образ...
В Исфагани русич нашел своего давнего знакомца, того самого купца, с которым плыли они вместе в Индию. Омар, а так звали купца, был рад новой встрече и радушно принял Глеба, позволив тому пожить в своем доме. Но мрачен и печален был молодец, не похож он стал на самого себя прежнего. Чтобы помочь другу развеяться, купец Омар предложил Глебу как-то сходить в богатый караван-сарай, где
Русич согласился, ибо еще в пути полюбил игру мудрецов. Поначалу так оно и было: Глеб только в шахматы играл с седобородыми сановниками. Но все более он совершенствовался в этой игре, и вскоре уже наскучило молодцу неспешно переставлять фигуры. А вот азарт игры в кости как-то сразу увлек Глеба, да и выигрывал он почти всегда – лихая девка-удача была на его стороне.
Пристрастился он к этой порочной забаве, втянулся так, что уж стал похаживать и в другие заведения, где можно было встретить и не столь достойных людей, как любители шахмат. Да и запретного для мусульман вина здесь можно было вкусить.
Качал неодобрительно головой Омар, когда возвращался домой пьяный Глеб, встряхивая отяжелевший кошель, просил друга образумиться и остепениться. Но напрасны были его увещевания. Думал молодец, что ничего худого с ним не случится.
Но как-то довелось Глебу обыграть в пух и прах какого-то заводного старикашку. Тот никак не мог остановиться, все отыграться пытался. Проигравшись же подчистую, старик сделался бледен и вышел вон, горестно покачиваясь.
А когда Глеб, пребывая в хорошем расположении духа и будучи немного навеселе, собрался домой, то подошел к нему мальчик лет семи-восьми в оборванной одежде и, униженно кланяясь, сказал:
– О достойный господин, пощадите нас во имя Аллаха! Вы обыграли сегодня моего дедушку, и теперь мы с ним остались голодными. Будьте милосердны, господин, верните проигранные деньги!
Мальчонка действительно выглядел очень голодным, но подвыпивший Глеб не обратил на это внимания и грубо ему ответил:
– Лучше бы ты честно просил милостыню, а не выдумывал эдакие байки несуразные: кто ж проигранные деньги обратно просит? А ежели и не врешь, то пусть твоему деду впредь наука будет: не садись играть, коли не на что! Так что проваливай, малец!
С этими словами молодец отпихнул с дороги голодного ребенка и зашагал прочь. А несчастный мальчик остался стоять, размазывая по чумазым щекам горькие слезы. Он понял, что нет проку просить справедливости у богатого господина...
В эту ночь, когда плакал и не мог уснуть от голода скорчившийся на жесткой подстилке мальчик, Глеб проснулся от боли в правой руке: пылала она, точно жарким огнем объятая, и камень в кольце разгорался опять багровым пламенем. Несколько долгих тягучих мгновений длился этот кошмар, а потом все успокоилось. Молодец отер со лба холодный пот и попытался снова уснуть, да не тут-то было! Так и проворочался он до утра, а понять ничего не смог.
Поутру рассказал он все своему другу Омару, и тот рассудил, что поступил Глеб правильно, а побирушки нищие вконец распоясались, житья благородным людям от них нет. Да еще просил купец молодца не ходить более по таким низким местам, не позорить своей чести. Выслушав Омара, Глеб успокоился, а вскоре и вовсе забыл о странном случае. Но по притонам игорным шляться не перестал. Только с небогатыми людьми играть уже более не садился.
Через две седмицы приметил Глеб, что друг его пребывает в глубокой скорби. Приступил молодец к купцу с расспросами, и Омар поведал ему причину своего горя: