Волк и Пеликан
Шрифт:
— Конечно, — ответил Гарри, поднимая Сева и направляясь к двери.
*~*~*
Большой Зал был как всегда полон. Мальчики направились к столу Слизерина. Пересекая Зал, Гарри одним глазом посмотрел на Мародеров, собравшихся в одну группу в конце гриффиндорского стола. Они посмотрели, как вошли два слизеринца, и Гарри послал свирепый взгляд в направлении Сириуса. Мальчик распахнул глаза и опустил взгляд на стол. Гарри посмотрел на других ребят, сидевших вокруг него. Джеймс с отчаянием смотрел на них двоих, Питер выглядел безразличным, Лили казалась разъяренной и пристально смотрела на Сириуса.
— Ты в порядке, Сев?
— Ага. Сейчас он выглядит таким безобидным. Никто и не догадается, каким он был.
— Сейчас он и есть безобидный. Может, ты не знаешь, но это убивает Ремуса. Всю его жизнь он старался быть аккуратным, чтобы никому не причинить вреда, а теперь это произошло потому, что друг, которому он доверил свой секрет, предал его доверие. Поверь мне, он ужасно себя чувствует. Ты должен понять, Сев, что это не его вина. Когда он в теле волка, он не может контролировать себя. Ты не должен винить его за то, над чем он не властен. Если хочешь кого–то винить — вини Сириуса.
— Я стараюсь, правда, стараюсь, но не могу к тому же не ненавидеть Поттера. Ну, мы ненавидели друг друга всегда, а теперь у него есть преимущество надо мной, которое останется с нами на всю жизнь.
— Это недолго продлится, — прошептал Гарри.
— Что?
— Ничего, — сказал он, — в любом случае, по крайней мере, ты жив. Знаю, это означает, что ты обязан Джеймсу жизнью, но, зато ты знаешь, что ему не все равно. Может, ты ему не нравишься, но он решил рискнуть своей жизнью, чтобы спасти твою. И ничего не попросил взамен. Запомни это.
— Я не хочу быть его должником.
— Кстати, почему ты так ненавидишь Джеймса? И Ремуса? Они никогда тебе не нравились, мне интересно, как все это началось?
— Сколько себя помню, мы всегда были врагами. Поттеры и Снейпы всегда противостояли друг другу. Насколько можно отследить историю наших семей, Поттеры были Светлыми волшебниками. А Снейпы всегда были Темными.
— Но, кажется, я объяснил тебе, что разницы между Светом и Тьмой не существует.
— Да, ты показал мне, что намерение может быть злым, а не магия. Но Поттеры этого не понимают. Каждый Поттер, который когда–либо жил, был преданным Светлым волшебником. Они никогда не сбивались с пути, и никто никогда не слышал, чтобы Поттер использовал Темную магию. В моей семье все были Темными. Не обязательно злыми, как мой отец, но Темными. Вот почему нам не суждено сблизиться.
— Сев, а если ты когда–нибудь встретишь Темного Поттера, ты дашь ему шанс?
— Такого не случится.
— Но все же…
— Если я когда–нибудь встречу Темного Поттера, который не придерживается предубеждения остальной семьи, я предоставлю ему презумпцию невиновности.
— Хорошо. Это все, что я хотел услышать.
— Почему ты об этом спрашиваешь? Есть что–то, чего я не знаю?
— Есть много вещей, которых ты не знаешь, но большинство из них ты не готов услышать.
— Если ты так считаешь.
— Да. Итак, ты рассказал, почему ты не сближаешься
— Ну, мне не разрешается разговаривать с Лили Эванс, потому что мой отец никогда не одобрит общение с маглорожденными. Что касается Петтигрю, он идиот. Не стоит моего времени. Люпин — друг Поттера, поэтому мы по умолчанию не любим друг друга. А Блэк — это другой вопрос. Видишь ли, половина семьи Блэков Темная, а половина — Светлая. Сириус Блэк — на Светлой стороне, и хочет, чтобы все это знали. Он всегда говорил, что он Светлый волшебник, а если бы он был дружелюбным ко мне, это означало бы, что он открыто принимает Темных волшебников. Он хочет избежать этого, насколько возможно. Вопрос в том, что для того, кто заявляет, что он добрый и Светлый, у него довольно темные шутки. Думаю, убийство одноклассника можно расценить как зло.
— Я тебя понимаю. Он потерял мое доверие, и сомневаюсь, что он заслужит его вновь. Слишком поздно. Никогда не думал, что он может быть таким злобным.
Их тихий разговор был прерван вежливым покашливанием за спиной. Гарри обернулся и встретился лицом к лицу с объектом их обсуждения.
— Можно поговорить с тобой, Гарри?
— Мне нечего сказать тебе, Сириус.
— Пожалуйста. У меня есть, что сказать.
— Говори.
Сириус мельком взглянул на окружающих слизеринцев, которые с интересом прислушались к разговору.
— Мы можем поговорить наедине?
— Нет. Думаю, что остальные ребята с моего факультета должны услышать это.
— Гарри…
— Нет. Если ты хочешь что–то сказать, можешь говорить здесь.
Сириус посмотрел на ожидающие лица. Люциус наблюдал с особым вниманием.
— Я пришел извиниться перед тобой, Гарри.
— За что ты извиняешься передо мной? Ты должен извиниться перед Севом. В конце концов, это его ты пытался убить.
Сидевшие рядом слизеринцы ахнули и стали передавать эти слова шепотом остальным. Вскоре четвертая часть Зала размышляла над тем, что произошло. Тут же слух дошел и до стола Хаффлпаффа, а потом до Равенкло. Через несколько минут к обсуждению присоединились гриффиндорцы. Учителя также все слышали и ждали, что скажут Сириус и Гарри дальше.
— Я не пытался убить его…
— Отправить человека в ситуацию, где он столкнется с диким животным и без защиты — это, конечно, не причинит ему вреда. Его могли запросто убить, а значит, ты стал бы убийцей.
— Я не убийца!
— Но мог бы им стать. Легко. Что делает тебя не лучше, чем Пожиратель Смерти.
Некоторые из старших слизеринцев послали Гарри ядовитые взгляды, но были слишком заинтересованы, чтобы прервать разговор. Сириус с ужасом уставился в зеленые глаза, слегка покачивая головой.
— Я не Пожиратель Смерти.
— Нет? Они убивают, не задумываясь. Ты сделал почти то же самое. Так, скажи мне, в чем разница?
К счастью, Дамблдор вмешался в их диалог. Подойдя к ним, он поднял руку.
— Мальчики, думаю, мы должны обсудить это в моем кабинете.
Гарри, Северус и Сириус кивнули и неохотно последовали за директором из Большого Зала, позади них продолжались перешептывания.
*~*~*
— Что произошло? — спросил Дамблдор, когда все четверо расселись в кабинете директора.